Лурдес как символ «холодной войны»

— Почему, по-вашему, Россия, как выразился Путин, даже «не обсуждала» с Кубой этот вопрос? Москва боится расстроить США или мы действительно «способны решать стоящие в области обороноспособности задачи и без этого компонента»?

— Ну, мы можем лишь гадать об этом. Возможно, со стороны «Коммерсанта», который первым опубликовал «утечку» о том, что Россия и Куба договорились о восстановлении станции в Лурдесе, был некий «разведывательный» вброс для оказания давления на американцев. А может быть, это была проста утечка неких ведомственных пожеланий на тему «хорошо бы восстановить». Путин же своим заявлением снял этот вопрос с повестки дня.

— Что имел в виду Путин, когда сказал, что мы «способны решать стоящие в области обороноспособности задачи и без этого компонента»? За счет каких ресурсов, каким образом?

— Вряд ли такая информация есть в открытых источниках и вряд ли ее целесообразно обсуждать. Спекулятивно же можно предположить, что сейчас значительная часть разведданных подобного свойства получается уже через взлом сетевого трафика и контроль за ним. Трафик же все равно откуда взламывать — хоть из Москвы.

Впрочем, нельзя до конца исключать и еще одну версию: на самом деле центр в Лурдесе восстанавливается, просто российская и кубинская стороны на данном этапе считают нужным это публично отрицать.

— Какие возможности у нас могли бы появиться в связи с восстановлением станции в Лурдесе?

— В первую очередь, возможности «плотной» радио– и радиотехнической разведки территории США с территории в непосредственной близости от американцев. Возможности тем более ценные, что сейчас речь может идти и о перехвате громадного телекоммуникационного трафика, играющего огромную роль в жизни современного общества. Следует также добавить, что Лурдес находится вблизи важнейших американских ракетных, авиационных и морских испытательных центров и полигонов, располагающихся на Атлантическом побережье США и побережье Мексиканского залива, а также совсем рядом с космодромом на мысе Канаверал во Флориде.

— Было ли ошибкой решение 2002 года о ликвидации станции в Лурдесе или для того времени это было верное решение?

— Это было политическое решение, вызванное стремлением Владимира Путина в тот период найти взаимопонимание с США и максимально быстро интегрироваться в западные институты. Поэтому скорее следует говорить о том, что сам вектор этой политики на тот момент был ошибочным и иллюзорным: путинская Россия Западу оказалась не нужна. Что в итоге — правда, чуть позднее — было признано и самим Кремлем. Именно поэтому тогда путинский жест с закрытием Лурдеса в США попросту не оценили — его сочли естественным шагом «государства-банкрота» по признанию гегемонии США, за который никаких пряников не полагается.

— В 2001 году стоимость эксплуатации станции в Лурдесе казалась России запредельной. Приходилось платить Кубе чуть ли ни больше, чем за Байконур Казахстану. Сейчас нам этих денег уже не жаль?

— Тогда и экономическая ситуация была другой. Но в целом, повторю, решение об отказе от Лурдеса в 2002 году носило скорее политический, а не экономический характер, и было частью прозападного «тренда» политики Путина в первые годы его правления. А сейчас стоимость эксплуатации центра, скорее всего, будет меньше, поскольку технологии совершили качественный скачок, в том числе, в удешевлении и компьютеризации.

— Как бы вы оценили значение возможного воссоздания станции в Лурдесе? Что было бы на первом месте — технические возможности и политические жесты?

— Я полагаю, именно технические возможности. Центр радио– и радиотехнической разведки в Лурдесе, благодаря своему местоположению имел уникальный потенциал, тем более значимый, что сейчас Россия, по сравнению с советскими временами, практически не обладает аналогичными спутниковыми возможностями и имеет резко сократившийся флот разведывательных кораблей.

Но политические аспекты тоже не стоит сбрасывать со счетов — в нынешних условиях объявление о воссоздании центра представляет собой прямую демонстрацию по отношению к США. Безусловно, что если бы в российско-американских отношениях продолжалась политика «перезагрузки», то объявлять о воссоздании центра в Лурдесе вряд ли бы стали.

— Можно ли говорить о том, что восстановление Лурдеса было бы явным признаком новой «холодной войны»?

— По крайней мере, одним из символов «холодной войны» Лурдес безусловно, являлся.

— Считается, что у США таких станций вокруг границ с РФ полно. Нужны ли России еще такие станции и есть ли у РФ возможность их построить еще где-нибудь в Латинской Америке?

— Ну, у США не сказать что полно таких станций. Да их особо много и не нужно. Такие центры имеют достаточно большую «площадь покрытия». Американский аналог Лурдеса находится в Великобритании. Поэтому вряд ли России нужны еще такие центры на американском континенте. Хотя, возможно, от размещения аналогичного центра где-нибудь в Канаде российские спецслужбы не отказались. Только кто ж им даст такую возможность?!

— Как вы считаете, нужно было бы восстановить нашу базу во Вьетнаме, в Камрани, которую мы сократили примерно в одно и то же время с Лурдесом? Может она пригодиться и стоит ли овчинка выделки?

— Полагаю, что база в Камрани нам объективно не нужна, и вложения в нее были бы ошибкой. Максимум она нужна как пункт материально-технического обеспечения (то есть временного захода) кораблей с минимальной инфраструктурой — ну так там это и так по сути есть. Вообще, весь опыт истории отечественного флота говорит о том, что вложения в заморские базы для России расточительны и неэффективны. Например, два раза громадные средства вбухивали в Порт-Артур, и оба раза все пришлось терять или отдавать. То же самое с попытками обустроиться в греческих водах во времена парусного флота, в советские времена — с Порккала-Удд, Влерой, той же Камранью и так далее. Лучше вкладывать ресурсы в обустройство военно-морских баз на своей территории, где у нас с инфраструктурой, как известно, у самих дела обстоят не слишком благополучно.

— Что еще следовало бы восстановить России в новых условиях?

— Полагаю, что России как раз следует проявлять большую сдержанность в получении и обустройстве военных объектов за рубежом — с учетом плохой обустроенности собственно русской территории.