Президент всея Чечни

19 января столица Чеченской Республики превратилась в своеобразный центр сторонников подхода «Мы не Charlie». «Собравшись в центре Грозного, народ покажет всему миру, что мы не позволим шутить с исламом, не позволим оскорблять чувства мусульман», — заявил глава Чечни Рамзан Кадыров. И хотя массовая акция протеста против карикатур на пророка Мухаммеда, собравшая по разным оценкам от 800 тысяч до миллиона человек, проводилась как инициатива чеченского исламского духовенства, душой мероприятия был Кадыров-младший.

В последние несколько месяцев выступления Рамзана Ахматовича по тематике, далеко выходящей за его непосредственные функциональные обязанности, полились как из рога изобилия. От Ходорковского и Украины до трагических инцидентов во Франции и предложений по закреплению принципов коллективной ответственности для членов семей лиц, подозреваемых в терроризме. В риторике лидера северокавказской республики — неприязнь к Западу, вольное обращение с конституционно-правовыми нормами, присутствующие в той или иной степени у первых лиц российского государства, приобретают гипертрофированные, а порой и шаржированные формы. Можем ли мы говорить о появлении «евразийского самородка», претендующего на общероссийское влияние?

Уже многие годы Кадыров является одним из главных ньюсмейкеров благодаря своим экстравагантным политическим инициативам или заявлениям. Кто еще из российских политиков был способен усомниться в правильности действий ФСБ (вспомним последовательные шаги Кадырова по продавливанию амнистии для вчерашних боевиков, отмене режима контртеррористической операции в Чечне или открытия международного аэропорта в Грозном)? Мог ли какой-то другой региональный руководитель критиковать экономическую стратегию столь опекаемой федеральной властью «Роснефти»? В какой еще республике стало возможным воплощать образовательную и религиозную стратегию, не слишком соответствующую российскому Основному закону?

При этом персона президента Чечни практически неуязвима для критики со стороны Кремля или Белого дома, обычно не скупящихся на громы и молнии в адрес губернаторов, а также федеральных министров. Общероссийская весомость этого политического персонажа образовалась не на пустом месте. Она стала следствием той нарастающей политической «капитализации», которая имела место на постсоветском Северном Кавказе: ведь в процессе распада СССР этот регион превратился из периферии в главнейшую внутриполитическую проблему России. Глава Чечни прекрасно понимает свою роль «гаранта стабильности» и рассматривает отношения с Москвой как личную унию с Владимиром Путиным.

Но такая политическая «раскрутка» наряду с определенными выгодами для государственного пиара имеет и свои риски. Безудержная поддержка «евразийского самородка» провоцирует рост кавказофобии во внутренних регионах РФ. Во многом в ней следует искать корни лозунгов «Хватит кормить Кавказ» и «Ставрополье — не Северный Кавказ».

К возможности выступать от лица всех кавказцев Кадырову-младшему следует относиться как минимум осторожно. То же касается и общеисламских претензий. Российский ислам — это многоцветная палитра. И традиции его исповедания отличаются даже внутри самого Кавказа (так, в восточной его части сильно влияние суфийских традиций), не говоря уже о Поволжье, Сибири или Москве, где также пребывает многочисленная мусульманская община. Это делает проблематичным появление Кадырова в качестве единого спикера всех мусульман России.