Не газом единым

Российско-китайское стратегическое партнерство начало формироваться еще во второй половине 90-х годов. И оно становится все более тесным. Но в этой связи справедлив вопрос: почему в ситуации, когда Россия оказалась в относительной внешнеполитической изоляции, Китай делает дополнительные шаги нам навстречу? По-моему мнению, главный фактор, который определяет подход Китая к формированию политики в отношении России, — это эмоциональное тяготение значительной части китайского населения, китайских элит к нашей стране. Китайцы воспринимают Россию как государство европейской цивилизации, но все же отличающееся от стран Западной Европы и США. Мы для них ближе и понятнее. Причем интересно, что это эмоциональное тяготение сохраняется даже в условиях смены поколений правящих элит.

Кроме того, надо учитывать, что Китай воспринимает сейчас контакты с внешним миром через призму складывающегося соперничества с США. Практически по всему периметру китайских границ присутствуют либо американские военные базы, либо союзники США. Поэтому Россия воспринимается Китаем как своего рода стратегический тыл. Китайцы также отслеживают определенные параллели с теми проблемами, которые Россия испытывает на постсоветском пространстве. У Китая тоже есть утерянная территория — это Тайвань.

И все же будут ли наши страны равноправными партнерами? Не секрет, что китайцы достаточно выборочно смотрят, кого пускать на свой рынок, а кого нет. Но можно точно сказать, что нас они хотят там видеть. Тем не менее та модель сотрудничества, которая имелась до сегодняшнего момента в экономической области, не может нас удовлетворить.

Несмотря на то, что двусторонняя торговля по сравнению с 2000 годом выросла более чем в десять раз, структура торговли для нас неблагоприятна. Основная часть нашего экспорта в Китай — это сырьевые товары. И ситуация эта бесперспективна и не соответствует установке на модернизацию российской экономики.

Почему же так происходит? Очень часто это объясняют фактором, который экономисты называют «сравнительным преимуществом». По этой логике у России есть большие сырьевые запасы, поэтому нам выгодно поставлять в Китай свое сырье, а в Китае — дешевая рабочая сила, поэтому ему выгодно сконцентрироваться на трудоемких производствах обрабатывающей промышленности. Но структура российской экономики гораздо более сложная, и она не сводится только к сырьевому сектору. На самом деле у нас есть достаточно развитая обрабатывающая промышленность, а 60% ВВП приходится на сферу услуг. У нас есть заделы в целом ряде высокотехнологичных отраслей.

Надо учитывать, что если эта продукция покупается нашим средним классом, то она вполне может быть востребована и китайским средним классом. Это относится, например, и к российским автомобилям. Продукция АвтоВАЗа не вступает в конкуренцию со сложной элитной продукцией типа BMW, у нас она более простая и дешевая. Китайцы интересуются, почему мы не экспортируем им свои автомобили. Главная причина проблемы в том, что у нас нет осмысленной экономической политики по отношению к Китаю как составной части общей экономической политики развития. В экономической теории есть такое понятие — «позитивные внешние эффекты». Иными словами, если какая-то наша компания начнет осваивать китайский рынок, то за ней должны потянуться остальные. И в их пользу будут перераспределяться выгоды, например престиж торговой марки, от компании-пионера.

Чтобы у фирм-пионеров были стимулы к выходу на новый рынок, в этот процесс должно вмешаться государство и методами экономической политики «подталкивать» национальных производителей. Для этого есть разные механизмы: государственное кредитование, возмещение НДС в высокотехнологичных отраслях и т.п. Конечно, это делать очень сложно. Но с китайской стороны это делается, а потому и китайская продукция реализуется у нас в больших объемах. Мы же не проводим такую политику, и поэтому структура торговли у нас такая, какая есть. Если же отталкиваться от тех событий, которые происходили в последние дни, то газовый контракт — это опять же усиление линии на сырьевую составляющую. Между тем нужно, чтобы основной массив российских предприятий (и не только крупных, но и средних, и малых) был заинтересован в экономическом проникновении на китайский рынок. Только в этом случае начнется диверсификация сложившейся модели сотрудничества. А это и будет означать, что Россия реализует на китайском направлении свои многочисленные сильные стороны и выступает, таким образом, действительно равновеликим Китаю партнером.