Анекдоты про квоты

Вопрос о квотах для зарубежного кино в российском прокате всплывает с удручающей регулярностью. В Думе давно уже пылится законопроект, подготовленный единороссом Сергеем Железняком, о введении 20-процентных квот для российского кино. Закон Железняка, скорее всего, принят не будет — даже министр культуры РФ Владимир Мединский, большой любитель всякого рода патриотических ограничений, на днях высказался против введения этой сомнительной меры поддержки отечественного кино. А уж кому как не ему знать, по какому ветру держать нос.

Еще до того, как законопроект Железняка занял свое почетное место в колумбарии дурацких законопроектов, был отвергнут более радикальный проект, рожденный мощным интеллектом депутата от ЛДПР, еще одного большого знатока кинематографических проблем, Дмитрия Литвинцева. «Сокол Жириновского» даст сто очков вперед своему коллеге и конкуренту Железняку — он предложил ввести сразу 80-процентную квоту на российский кинематограф в прокате.

Казалось бы, посмеялись и разошлись. Но, видно, что-то привлекательное есть в славе борца против засилья иностранного кино, и теперь на нее претендует юный Роберт Шлегель, единоросс и синефил. По его мнению, квота российского кино должна составлять 50%, то есть ровно половина фильмов в российском прокате должны быть отечественными.

А между тем, казалось бы, вопрос давно решен: уже не только авторитетные, но и не очень, и вовсе не авторитетные знатоки, имеющие хоть какое-то касательство к кинематографу, объяснили ретивым парламентариям: «Друзья, вы там как ни садитесь, но в эксперты по кино не годитесь, и если не хотите угробить российское кино — оставьте свои законы о квотах в мечтах». Почему такие законопроекты — глупость, говорили уже много. А мы лишь отметим тот факт, что с введением любых квот кинематограф (российский!) рухнет вместе с прокатом.

Кинотеатры вынуждены будут поднимать цены на билеты, чтобы хоть как-то выжить в условиях закручивания гаек. Но если за американские картины люди все-таки скрепя сердце выложат деньги, то рассчитывать на подобную щедрость в отношении российских фильмов не приходится. Как это ни печально, на отечественные фильмы люди ходить перестанут вообще. Якобы протекционистская мера обернется своей тыльной частью, на которой вместо обещанных цветов вырастут лишайник да сорняки.

Это лишь малая часть последствий введения любой киноквоты. Можно отметить и такие последствия, как всплеск интернет-пиратства и возрождение подпольной DVD-продукции скверного качества. Плюс возвращение такого знакомого всем по советским временам желания увидеть запретное. И в результате смотреть действительно низкопробное американское кино станут существенно больше. Любовь к запретному плоду — она еще от прародителей наших Адама и Евы человечество не отпускает.

Однако есть и другой аспект весеннего обострения единороссов и «соколов». Это последствия, которые не измеришь рублями, не просчитаешь экономически. Но именно они потом сильнее всего вдарят по мозгам целой страны. Культура — субстанция очень нежная, очень ранимая. Она не выносит дилетантов, неучей и пустозвонов. Она не выносит отсутствия пиетета перед ней и готова разговаривать с чиновниками и прочими своими насильниками только при условии, что они снимут шляпу. При этом она невероятно сильная — уничтожить ее невозможно, — но мстительная, как сама Природа, ее породившая. Она не умрет, как уже бывало в нашей истории, — она ощетинится. Иголки у нее колют очень больно. Выражаться это будет в том, что сначала на первый план повсюду — в школьных программах, на самых пафосных выставках, на всех телеканалах — вылезет правильный официоз вроде Шилова и «Сталинграда» (этот этап мы уже успешно завершаем). Затем вырастет новое поколение, уверенное, что этот цветной официоз и есть Культура, что это и есть Искусство.

Мозги будут ослаблены официозно-патриотическими помоями, что будут литься с экранов кинотеатров и телевизоров, с театральных сцен. К тому времени новые Тарковские уже будут под запретом, и лишь вражеские западные фестивали увенчают их своими наградами. Это поколение придет к власти и начнет строить новую жизнь. У него не будет культурной памяти, милосердие у него атрофируется, оно будет лишено самоиронии. Оно вырастет без Довлатова и Звягинцева, и его мир будет черно-белым, как шахматная доска. И на этой доске будут только короли и пешки.

А вам, товарищ Шлегель, на той доске даже закутка не найдется (если, конечно, вы вовремя не уедете подальше от нашего голливудского засилья), потому что вы не король и даже не пешка. И вы со своими товарищами по Думе сейчас успешно строите себе вот это светлое будущее. Кстати, если кто не знает, товарищ Шлегель — автор диссертации, посвященной способам защиты от манипуляций общественным сознанием…