Политика как продолжение войны

В катастрофических сводках об обострении в Авдеевке не хватало одного важного уточнения: очередное. Авдеевку обстреливали год назад, вскоре после того как украинские войска ее заняли, и летом, и не только Авдеевку. Месяц назад такое же обострение наблюдалось в Светлодарске и Калиновке. Освоение глобального контекста применительно к боям местного значения – признак окончательной победы военной логики над политической, которой теперь остается только к ней гибко приспосабливаться. После окончания горячей фазы в таких конфликтах наступает «время комбата», которому не надо верховного приказа, чтобы дать размяться снайперам или продвинуться на пару сотен метров, тем более что линия соприкосновения, которую зафиксировало формальное перемирие, зачастую набор топографических условностей.

Район вокруг Авдеевки по былой мирной привычке еще называют промзоной, но куда важнее ее военно-политический цвет, а он серый. География серой зоны состоит из координат высоток, за которые идет неустанная война. И бессмысленно выяснять, кто начал первым. Есть возможность улучшить свою позицию, немного спрямить линию фронта – значит, надо улучшать и спрямлять. Авдеевка, Докучаевск, Зайцево – это не просто точки на дуге вокруг Донецка, это еще и контроль над трассой Донецк–Горловка, и ее не обязательно даже захватывать, достаточно того, что обе стороны знают, как и кем она простреливается. У обеих сторон свой обыденный военный интерес локального значения, и никому не было бы интересно, что означают массированные обстрелы жилых кварталов – попытку обозначить наступление с целью отбить город или, наоборот, погасить наступательный энтузиазм. Если бы не переживаемый момент.

На фоне прежних обострений нынешнее выглядит действительно жестче. Возможно, из-за разрушенных мирных инфраструктур. Но и здесь совершенно не очевидно, кому было выгодно устраивать гуманитарную катастрофу. Две выведенные из строя фильтровальные станции – это около миллиона оставшихся без воды человек, большинство из них в Донецке. Словом, если бы кому-то в Москве или Киеве захотелось что-то к чему-то приурочить, можно было бы явить что-то более стратегически впечатляющее, отличное от обычной позиционной борьбы, которая важна с точки зрения возможных серьезных операций, но при случае, который явно не настал.

Военно-политическая связь, конечно, есть, но совершенно обратная. Не разговор Трампа с Путиным стал импульсом к разрушению фильтровальных станций, а, наоборот, обострение каждый может использовать в своих целях, что гораздо интереснее.

Петра Порошенко кризис застал в Германии, что оказалось кстати. Москва, судя по всему, в связи с американской сменой вех попытается теперь перевести переговорный процесс по Украине в режим консультаций с Вашингтоном, максимально снизив роль Парижа и Берлина. В этой ситуации Киеву остается одно – отстоять ключевую роль европейских партнеров, хоть в нормандском формате, хоть в двустороннем. Но и это только часть интриги. Некоторые связывают обострение в Авдеевке со слухами о тайных переговорах, о которых время от времени случаются утечки вроде декабрьской статьи в Wall Street Journal Виктора Пинчука, одного из «делателей» украинской политики еще времен президента Кучмы. В ней он изложил идеи типа отказа от Крыма и НАТО, согласия на нейтралитет и выборы на Донбассе на условиях Москвы, предложения которой все резонно в статье и усмотрели. Примерно в этом же ключе выдержаны идеи, высказываемые Надеждой Савченко. С одной стороны, если под окнами Порошенко после этого не собрались негодующие толпы, то лишь потому, что даже среди самых стойких и бдительных украинских патриотов не нашлось никого, кто воспринял бы все это всерьез. Но с другой – все, что можно было получить с конфликта, Москва получила: испортить Украине жизнь сильнее уже не получится, а других видимых удовольствий никто не ждал. Даже Трампу нужно хоть что-то предложить. А что? Не ядерное же разоружение, в самом деле. Значит, как минимум обозначить готовность, например, в изложении Пинчука.

Потому что об альтернативе, как всегда, может напомнить так кстати случившаяся Авдеевка. Она, правда, не прекращается с 2015 года, обеспечивая фактурой идею на любой политический вкус. Как показывает практика, впрочем, ничем и не обогащая, поскольку любая Авдеевка довольно скоро оказывается тем, чем и была на самом деле, – вещью в себе. Но к этому времени на фронте кто-то вновь вознамерится занять какую-нибудь высоту или спрямить фронт. В очередной раз.