Не до Майдана

В преддверии намеченных на 18 сентября этого года выборов в Государственную думу российские официальные лица все чаще стали поминать увядший было призрак «цветной революции».

Об «оранжевых сценариях» в России говорил на прошлой неделе первый замминистра внутренних дел Александр Горовой. «Мы не позволим на территории РФ какие-то вещи, которые позволят организаторам незаконного мероприятия (создавать) какие-то места стояния, сидения, создание палаточных городков», – заявил он на семинаре-совещании по вопросам соблюдения избирательных прав.

Палаточные городки, о которых говорил замминистра, – своего рода «торговая марка» украинского «евромайдана» 2013–2014 годов, который в России официально именуют «антиконституционным переворотом».

«КПРФ никогда не раскачивала лодку, за все время пребывания в оппозиции мы не перевернули ни одного автомобиля, ни одного окна не разбили. Мы знакомим избирателя с реальным положением дел в экономике. Власть этого боится и воспринимает как экстремизм и попытку расшатать ситуацию», – парирует депутат Госдумы от КПРФ Вадим Соловьев.

Надо отметить, что последние несколько лет российские власти весьма целенаправленно шлифовали отечественное законодательство, чтобы все попытки «раскачать лодку» имели для потенциальных организаторов подобных акций самые печальные последствия. Как только россияне с активной жизненной позицией изобретали какую-нибудь новую форму протеста (или способ публично заявить о своей позиции), через какое-то время появлялись новые законы – новые «красные флажки», за которые нельзя заступать.

Парадоксально, но отшлифованное до блеска законодательство, регулирующее организацию и проведение митингов, уже начинает порождать проблемы не только для граждан, которые бы хотели воспользоваться своими базовыми конституционными правами, но и для тех, кто эти законы охраняет. «Мы заметили возросшее количество отказов в проведении митингов и демонстраций, возрастает количество несогласований», – говорил на семинаре Александр Горовой. А в этом случае МВД, по словам чиновника, попадает «в жесткую коллизию». «Мы обязаны будем вплоть до жестких мер принимать решение для прекращения этих акций, а многим квазиполитикам это на руку».

Законодательство, регулирующее право граждан на митинги и шествия, есть далеко не во всех странах мира. Там, где подобный раздел в законах есть, прописывается, что о своем желании провести митинг граждане должны сообщать властям, чтобы согласовать время и место проведения мероприятия.
В разных странах время, за которое заявка на шествия должна быть подана, существенно различается. Так, если в Великобритании и Японии власти надо уведомлять за 3 дня до акции, то в Лос-Анджелесе (в США регулирование такого рода мероприятий отнесено к ведению властей штатов и городов) разрешение на проведение публичных манифестаций оформляется в специальном отделении местной полиции не позднее чем за 40 дней. В Швеции оговаривается, что если численность мероприятия не будет превышать 15 человек, то подавать заявку не надо. В случае, если разрешение на проведение акции не получено, полиция вышеперечисленных стран имеет полное право разогнать мероприятие, а также арестовать ее участников. В Китае и отдельных штатах США полиция также может прервать митинг, если его лозунги не соответствуют ранее заявленным.
В ряде стран специально оговаривается возможность проводить спонтанные акции. В Германии в исключительных случаях могут проводиться публичные мероприятия по поводу только что произошедших или ожидаемых в ближайшее время событий без подачи предварительной заявки и согласования с властями. Полиция имеет право немедленно запретить такое мероприятие, только если на нем раздаются печатные материалы или заранее заготовленные плакаты.
Наказание за нарушение закона о митингах также разнится от страны к стране. В США за участие в акциях с оружием могут дать до 10 лет лишения свободы, в Китае такой же срок можно получить за попытку захватить административные здания. В Германии можно сесть на 1 год и получить штраф до 15 тысяч евро за выкрикивание лозунгов, противоречащих основной цели демонстрации (организаторы прописывают ее в заявке на проведение митинга). В Японии за нарушение договоренностей с властями придется заплатить 50 тысяч иен и провести один год в тюрьме. Во Франции и Италии год лишения свободы дают за отказ подчиниться приказу властей разойтись. И только в Швейцарии нет тюремных сроков за нарушение закона о митингах. Компенсируют швейцарцы это самой большой суммой штрафа среди других стран – нарушитель должен будет заплатить 100 тысяч швейцарских франков.

Использованы материалы Reuters, Bloomberg, РИА Новости, ТАСС и данные партнера юридической компании SBF Павла Бажанова

Разъездились

В «лихие 90‑е» россияне неоднократно выходили протестовать на улицы, но тогда сферу публичных выражений чувств граждан государство регулировало с помощью законов, принятых еще при советской власти, и нескольких указов Бориса Ельцина. Например, запрещалось проведение публичных мероприятий, оскорбляющих религиозные чувства граждан, вблизи объектов религиозного почитания.

В начале 2000‑х были предприняты первые попытки загнать протест в жесткие рамки. В апреле 2003 года правительством, которое тогда возглавлял Михаил Касьянов, в Думу был передан соответствующий законопроект. Так появился Федеральный закон Российской Федерации от 19 июня 2004 г. № 54‑ФЗ «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях». Напомним, что в ноябре 2003 года в Грузии победоносно завершилась «революция роз». До первого украинского майдана оставалось чуть меньше полугода. Впрочем, в пояснительной записке к законопроекту «угроза майдана» никак не поминалась.

Весной 2010 года группа депутатов внесла в «Закон о митингах» поправки, которые, как следовало из пояснительной записки, были призваны урегулировать порядок организации митингов на объектах транспортной инфраструктуры (на автомобильных дорогах в том числе), а также расширить перечень оснований, при наличии которых граждане и их объединения не могут быть организаторами публичного мероприятия.

Автомобилисты, кстати, уже в те годы выступали как весьма организованная сила. В декабре 2008 года, когда правительство повысило пошлины на ввозимые иномарки, массовые акции протеста автовладельцев прошли во Владивостоке. В них участвовали несколько тысяч человек, а завершились они разгоном флэшмоба, который был организован на центральной площади города. В подавлении протеста был задействован подмосковный ОМОН.

Но самые жесткие изменения в законодательство о митингах вносились уже после протестов 2011–2012 годов. «Эти поправки принимались на волне страха перед массовыми выступлениями», – отмечает бывший лидер «Яблока», глава Московского регионального отделения партии Сергей Митрохин, неоднократно принимавший участие в протестных акциях.

И работа по совершенствованию этих законов продолжается до сих пор.

В июне 2012 года, менее чем через месяц после разгона акции на Болотной площади в Москве, субъекты Федерации получили право запрещать проведение массовых акций там, где они могут «создать помехи движению пешеходов и транспортных средств». А в Кодекс об административных правонарушениях (КоАП) были введены статьи, существенно ужесточившие административную ответственность за нарушения «Закона о митингах». Были многократно – в несколько десятков раз – увеличены денежные штрафы и придуман новый вид наказания для нарушителей – обязательные работы. Кроме того, был фактически введен запрет на стихийные массовые сходы, например, так называемые «народные гуляния», продолжавшиеся в течение нескольких дней на бульварах и площадях Москвы после 6 мая.

В июле 2014-го митинговое законодательство было еще более ужесточено. Полиция получила право не только пресекать массовые беспорядки, но и «предупреждать» их. Но самое главное – в Уголовном кодексе (УК) появилась статья 212.1 (неоднократное нарушение порядка проведения митинга).

Один из авторов этой законодательной новеллы, единоросс Александр Сидякин прямо заявил в интервью РБК: «Перед нашими глазами события на Украине».

В декабре прошлого года Басманный суд Москвы приговорил к 3 годам колонии общего режима оппозиционного активиста Ильдара Дадина, признанного виновным в неоднократных нарушениях при проведении митингов.

А на минувшей неделе Совет Федерации одобрил правительственный законопроект, который приравнивает автопробег к демонстрации, а установку агитационного куба или палатки – к пикетированию. Госдума приняла этот закон в конце февраля.

«Закон устраняет правовую неопределенность, которая зачастую возникала при организации и проведении публичных мероприятий в виде новых форм акций», – отметила заместитель председателя комитета СФ по конституционному законодательству и государственному строительству Людмила Бокова.

Кстати, в начале 2012 года автомобилисты в Москве организовывали массовые пробеги против фальсификаций на выборах.

Голодное брюхо к призывам глухо

«В 2011–2012 годах митинговать выходили молодые успешные жители крупных городов с определенным уровнем потребительского поведения, – говорит социолог «Левада-центра» Степан Гончаров. – Но это были протесты не против власти, это была попытка докричаться до власти – смотрите, мы существуем, считайтесь с нами».

Сейчас, в условиях экономического кризиса, многих толкают на улицу более приземленные причины – в середине января 2016 года пенсионеры Сочи и Краснодара перекрыли движение в центре своих городов, требуя вернуть отмененные льготные проездные. «Уровень протестных настроений сейчас в обществе невысок», – отмечает Гончаров. Число локальных протестов будет расти, но объединять они будут узкие группы людей, прогнозирует социолог. Тем более что пока нет объединяющей силы, которая могла бы выдвинуть какие-то общие требования, которые поддержали бы разные социальные страты.

У нынешнего протеста есть еще одна особенность – те же валютные ипотечники или дальнобойщики просят Владимира Путина разрешить их проблемы. И настроены они весьма консервативно. Они не понимают, почему, если они так поддерживают власть, она к ним так относится, объясняет эксперт.

«Мы сейчас видим, что россияне все более негативно оценивают положение дел в стране, доверие к правительству падает, а у президента рейтинг высокий. Такого в истории России еще не было», – говорит Степан Гончаров.

Все держится на рейтинге президента, но как долго он сможет компенсировать проблемы в экономике? «Утрата доверия лично к Путину может послужить спусковым крючком к акциям протеста. Но рейтинг лидера будет зависеть от того, насколько быстро будет падать уровень жизни», – отмечает социолог.