Калибр имеет значение

На минувшей неделе российские военные вновь нанесли удар крылатыми ракетами по позициям боевиков в Сирии. Пуски впервые производились с подводной лодки «Ростов‑на-Дону», находившейся в акватории Средиземного моря. Об этом 8 декабря министр обороны Сергей Шойгу доложил Владимиру Путину.

Российские военные, наделав много шума в прямом и переносном смысле, уже использовали крылатые ракеты «Калибр» морского базирования для поражения целей на территории Сирии – 7 октября и 20 ноября. Тогда корабли Каспийской флотилии из акватории Каспийского моря запустили крылатые ракеты комплекса морского базирования «Калибр НК».

Но подобная активность Каспийской флотилии вызвала серьезную обеспокоенность соседей России. Причем обеспокоенность эта была донесена до Владимира Путина в весьма изощренной форме буквально через несколько дней после наглядной демонстрации российской мощи.

«Вы знаете, в этом году будет саммит глав государств по Каспию в Казахстане», – ввел президента России в курс дела его коллега из Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов 23 ноября. «И якобы наши казахские коллеги очень обеспокоены вопросами, которые происходят над уровнем Каспийского моря. Это связано с военными вопросами. Поэтому там возникают вопросы, связанные с гражданским международным авиасообщением, надо ли менять авиасообщение, эшелоны движения. Не знаю, в курсе вы дела или не в курсе, но казахские наши коллеги этим вопросом обеспокоены», – изящно намекнул Бердымухамедов Путину на полях форума стран–экспортеров газа в Тегеране.

«Мы будем иметь это в виду», – ответствовал российский лидер, отметив, что «если какие-то неудобства создаются, то их, конечно, надо минимизировать…».

Но на встрече Владимира Путина и Сергея Шойгу никто уже не вспоминал о доставленных соседям неудобствах. Судя по опубликованной стенограмме встречи, крылатые ракеты и подводная лодка были задействованы в операции по уничтожению запрещенного в России «Исламского государства» (ИГ) исключительно в прагматических целях. «… Лодка проводила пуски из подводного положения, потому что, вы помните, в мае вы дали поручение проверить наше новое оружие во всех его средах применения: с воздуха, с воды. Мы с моря пускали ракеты Каспийской флотилии. Сейчас мы опробовали и показали реальные пуски со Средиземного моря по реальным целям», – отчитался министр обороны перед Верховным главнокомандующим.

Военная кампания в Сирии дала нашим военным возможность опробовать вооружения не в ходе учений или внезапных проверок боеготовности, а в боевых условиях. Чем они и воспользовались.

«Глупо было бы не опробовать в реальных условиях эти ракеты. Никакие учения, никакие испытания не дадут такого результата. Нельзя упустить такой шанс», – считает заместитель директора Центра анализа стратегий и технологий Максим Шеповаленко. Как отмечает эксперт, в ходе сирийской кампании российские военные уже обкатали возможность применения крылатых ракет Х‑101 с борта Ту‑160 и Ту‑95, целевых носителей этого оружия.

При этом, как подчеркивает Шеповаленко, российские летчики приобретают опыт ведения боевых действий в регионе, где рельеф местности схож с рельефом региона Центральной Азии.

Впрочем, заместитель генсека НАТО Александр Вершбоу был более конкретен. «Усиливающаяся концентрация сил в Калининграде, на Черном море и теперь в Восточном Средиземноморье действительно представляет для нас дополнительный вызов», – сказал он журналистам в конце октября этого года.

Как заявил министр обороны Сергей Шойгу в конце ноября, морская группировка, задействованная в операции в Сирии, насчитывает 10 кораблей, из них шесть – в Средиземном море. В конце ноября гвардейский ракетный крейсер «Москва», оснащенный системой ПВО «Форт», аналогичной С‑300, занял назначенный район в прибрежной части сирийской провинции Латакия и приступил к несению боевого дежурства по обеспечению ПВО российской авиабазы «Хмеймим». Напомним, что 24 ноября турецкий истребитель сбил российский бомбардировщик Су‑24 М. Сейчас в районе расположения крейсера находятся как минимум две подводные лодки ВМС Турции – «Долунай» и «Буракреис».

«Чтобы бороться с ИГ и поддерживать группировку ВКС, защищать ее с морского направления, необходимо иметь там флот, – отмечает эксперт Российского совета по международным делам (РСМД) Прохор Тебин. – Кроме того, в определенной степени это и контроль подходов к Черному морю, нашему «мягкому подбрюшью». Чем дальше от нашего побережья будет вынесена «точка взаимодействия» сил России и НАТО, тем лучше. Опять же наличие флота в Средиземном море – это инструмент политики, возможного проецирования нашей силы в случае каких-нибудь новых региональных кризисов». По его мнению, Средиземное море для России – важный регион. «Это Ближний Восток, это морские коммуникации из Новороссийска, доступ к Атлантике и Индийскому океану. Будем толкаться с НАТО локтями, но это не первое десятилетие происходит», – говорит эксперт.

«НАТО не заинтересовано в борьбе с Россией. Этой позиции альянс придерживается с окончания холодной войны и распада Советского Союза в 1991 году, – уверяет Кэтрин Стоунер. – Россия, однако, в это не верит, учитывая расширение НАТО в Восточной Европе. Я думаю, что Россия ищет пути усиления своих возможностей по сдерживанию НАТО, и Средиземное море – подходящая для этого площадка».

Средиземное море поминается и в новой редакции Морской доктрины России, утвержденной Владимиром Путиным в конце июля этого года. В документе говорится о необходимости «достаточного военно-морского присутствия в регионе на постоянной основе».

Особое внимание Россия, как следует из новой версии Морской доктрины, намерена уделять атлантическому и арктическому направлениям. «Основа нашего океанского присутствия – сравнительно немногочисленные корабли советской постройки, которые отнюдь не молоды, – предупреждает Прохор Тебин. – Им нужна модернизация и главное – скорейшая замена».

Жест массового поражения

На встрече с Сергеем Шойгу, когда обсуждались очередные запуски «Калибров», Владимир Путин сделал примечательное заявление: «Это новое, современное и высокоэффективное, теперь мы это понимаем, высокоточное оружие, причем может оснащаться как обычной боеголовкой, так и специальной боеголовкой, то есть с ядерным наполнением». «Естественно, в борьбе с террористами этого ничего не нужно, надеюсь, никогда и не потребуется», – добавил Путин.

О том, что «Калибры», имеющие дальность применения около 2 тысяч километров, могут снаряжаться как обычной, так и ядерной боевой частью, говорил на минувшей неделе и официальный представитель российского Министерства обороны Игорь Конашенков.

Очередной сигнал тут же был уловлен «целевой аудиторией». «Как вы думаете, возможно ли использование против ИГИЛ ядерного оружия?» – спросили итальянские журналисты министра иностранных дел Сергея Лаврова. «Нет, конечно», – ответил министр.

«Наши военные и политические руководители склонны подчеркивать ядерный статус России. Но ядерные крылатые ракеты морского и воздушного базирования у нас уже давно есть, – отмечает руководитель Центра международной безопасности ИМЭМО РАН Алексей Арбатов. – У нас не было крылатой ракеты большой дальности в обычном снаряжении. При этом на протяжении последних лет на самом высоком уровне постоянно муссировалась тема, что США могут, поставив на вооружение тысячи морских крылатых ракет в обычном снаряжении, разрушить стратегический баланс сил. Если представить, что они нанесут удар по нашим стратегическим силам неядерными средствами, то Россия окажется перед дилеммой – ответить ядерным ударом и получать ядерный удар со стороны США, когда все погибнут, или не отвечать никак, поскольку аналогичных средств у России не было». «Впрочем, при беспристрастном анализе подобная операция выглядит крайне сомнительной», – добавляет Арбатов.

Россия стремится соревноваться с США в области обычных вооружений, которые имеют достаточную точность и опираются на суперсовременные информационно-управляющие системы, включая космические. И «Калибр», первая крылатая ракета морского базирования, сопоставимая с американскими образцами, в этом смысле шаг вперед, полагает Алексей Арбатов.