«Конкурс красоты» для губернаторов

Если оценить социально-экономическое положение регионов можно с помощью более-менее объективных данных, то политическая ситуация поддается оценке с большим трудом. Экономические показатели субъектов Федерации далеко не всегда коррелируются с уровнем политической устойчивости руководителей. Это отчетливо демонстрируют всевозможные «рейтинги губернаторов» – их эффективности, выживаемости, влияния, избираемости и т. п. Поставленный Москвой лидер глубоко дотационной, но неспокойной северокавказской республики может чувствовать себя более уверенно, чем крепкий глава субъекта-донора, на ресурсы которого имеется много претендентов. Губернаторы – «хорошисты» и даже «отличники» – вылетают из кресел и рейтингов с треском, причем иногда не просто в отставку, а прямиком на нары. И проблема здесь не только и не столько в алгоритмах составления исследований или объективности самих экспертов, сколько в специфике российской политической системы.

Эксперты кремлевского качества

До определенного времени сделать однозначный вывод из многочисленных рейтингов было невозможно. Да и назначаемых губернаторов волновало не то, что о них пишут и говорят хоть местные граждане, хоть столичные политологи, а как их оценивает президент – единственное лицо, перед которым нужно было отчитываться.

Рецепт был простой – выстраивай региональную властную вертикаль без открытых внутриэлитных конфликтов, обеспечивай высокий результат «Единой России» на выборах, гарантируй отсутствие социальных волнений и политических протестов. И «кормись» себе спокойно. Правда, эта схема успешно функционировала в «тучные» и «мирные времена», когда ресурсов хватало на всех, а концепция «суверенной демократии» главного тогдашнего кремлевского кукловода Владислава Суркова еще не была скорректирована курсом на «национализацию элит».

Автором последнего термина считается Константин Костин, который до мая 2012 года был начальником Управления внутренней политики при первом замглавы администрации президента (АП) Вячеславе Володине, который в конце 2011 года сменил Суркова. Впрочем, от АП Костин далеко не ушел, создав фактически аффилированный с ней Фонд развития гражданского общества (ФоРГО). Его эксперты стали заниматься медиамониторингом, электоральными исследованиями, в том числе изучать настроения в регионах. А Кремль начал получать обратную связь через свое экспертное сообщество. На этой основе Володин должен был корректировать политический курс Суркова, приведший к массовым митингам протеста конца 2011 – начала 2012 гг. В августе 2013 года ФоРГО выпустил свой ежеквартальный Рейтинг социального самочувствия регионов России на основе исследований ФОМ.

На «вольные» экспертные хлеба Володин отпустил в августе 2012 года и замначальника УВП Дмитрия Бадовского. В том же году тот создал Фонд «Институт социально-экономических и политических исследований» (ИСЭПИ), который в итоге стал разработчиком всех последних изменений в избирательном законодательстве. Таким образом, оба проекта стали краеугольным камнем структуры объединенного при Кремле экспертного сообщества, ее политической части.

Война рейтингов

В 2013 году через провластные СМИ начала активно пробрасываться идея, что в условиях возвращения губернаторских выборов нужен главный – независимый и объективный – рейтинг, на формирование которого не могли бы финансово повлиять интересанты. Процесс был форсирован после того, как в октябре того же года экспертное сообщество потряс рейтинговый скандал. Центр политической информации Алексея Мухина (близкого к власти политолога) опубликовал «Антирейтинг глав промышленных регионов». Авторы проанализировали более двух десятков «политически слабых глав экономически благополучных регионов», которые, по их мнению, представляли наибольшую опасность для центра, особенно с учетом начавшихся политических протестов. В десятку неблагонадежных попали питерский глава Георгий Полтавченко (3-е место) и губернатор Кемеровской области Аман Тулеев. Последний был настолько возмущен, что, как говорят, позвонил в АП с требованием разобраться. Первые два места в антирейтинге достались главе администрации Волгоградской области Сергею Боженову и челябинскому губернатору Михаилу Юревичу. Почти одновременно глава Агентства политических и экономических коммуникаций, член Высшего совета ЕР Дмитрий Орлов выпустил рейтинг влиятельности губернаторов, где Юревич, наоборот, был на хорошем счету и входил в группу «сильное влияние».

В Кремле забеспокоились. Причем до такой степени, что, по данным «Профиля», звонки из высоких кабинетов с настоятельной рекомендацией публично разоблачить рейтинг политолога Мухина раздались в ряде крупных федеральных изданий.

Как сообщали близкие к Кремлю СМИ, Володин даже провел в АП совещание, на котором дал поручение экспертному сообществу разработать единую систему оценки деятельности чиновников. Костин собрал круглый стол, на котором приглашенные им эксперты обвинили многочисленные рейтинги в непрофессионализме, ограниченности использованных критериев оценки и даже лоббизме. Были приглашены, в частности, руководитель «Политической экспертной группы» Константин Калачев (составитель рейтинга избираемости губернаторов), президент Фонда «Петербургская политика» Михаил Виноградов (издавал рейтинг «Социально-политическая устойчивость регионов России») и президент коммуникационного холдинга «Минченко Консалтинг» Евгений Минченко. Последние две структуры совместно еще с 2007 года издают рейтинг политической выживаемости губернаторов (по пятибалльной системе оцениваются шансы сохранения в должности на ближайший год).

В январе 2014 года ФоРГО опубликовал свой первый ежемесячный интегральный рейтинг эффективности губернаторов на основе результатов исследования ФОМ «Георейтинг», оценки Росстата и Национальной службы мониторинга. Данное исследование наряду с рейтингом Виноградова–Минченко (в воставлении которого также участвуют Костин и Бадовский) были назначены заслуживающими доверия. Интересно, что, несмотря на критику Мухина, в 2014 году свои посты по разным причинам покинули несколько участников первой десятки его «антирейтинга» – Михаил Юревич (в январе), Сергей Боженов (в апреле), красноярский губернатор Лев Кузнецов (в мае возглавил Министерство по делам Северного Кавказа). А глава Сахалина Александр Хорошавин уже позднее, в марте 2015 года, был арестован по делу о получении «отката» в $5,6 млн при заключении госконтракта на строительство одного из блоков Южно-Сахалинской ТЭЦ.

У вашей нефтевышки «крыша прохудилась»

Дела Хорошавина и губернатора Коми Вячеслава Гайзера, который в сентябре 2015 года был арестован практически со всем руководством республики за организацию преступного сообщества, не зависели ни от рейтингов, ни от экономики регионов. В рейтинге Виноградова–Минченко сахалинский глава имел твердую тройку с плюсом. По данным экспертов, у него была «благополучная экономическая ситуация, электоральная управляемость, поддержка со стороны «Роснефти». Из негатива – известные «конфликты с ОНФ». Гайзер незадолго до ареста во главе списка единороссов получил 58% на выборах, а годом ранее выиграл губернаторские выборы с почти 79%. В том же рейтинге в мае он получил четверку за «политическую управляемость и устойчивую экономическую ситуацию». А в рейтинге ФоРГО – 4–5-е место с 95 очками, то есть больше, чем у главы Чечни Кадырова, бессменного кузбасского лидера Тулеева или мэра Москвы Собянина.

При этом по уровню ВРП на душу населения Сахалин занимает 4-е место в РФ, а Коми – восьмое. Эксперты не исключают, что губернаторы как раз и слетели в ходе битвы за ресурсы экономически привлекательных регионов, которая обострилась среди высших чиновников в период экономического кризиса, усиленного западными санкциями. К тому же оба, как выяснилось, лишились «покровителей» на федеральном уровне. То есть сошлись два фактора.

В новом, ноябрьском рейтинге Вино-градова–Минченко «двоечников» трое – глава Тверской области Андрей Шевелев (приближение срока окончания полномочий; низкий авторитет у населения и элит), Тульской – Владимир Груздев и Псковской – Андрей Турчак (2 с плюсом). У Груздева тоже скоро заканчиваются полномочия, а на добровольные досрочные выборы (которые стали почти гарантией переизбрания) он у президента не попросился. Однако эксперты гадают, то ли Груздев хочет пойти на повышение, но в силу непростых отношений с Володиным это не получается, то ли хочет остаться. Таким же гаданием на кофейной гуще становится судьба Турчака, которому эксперты поставили неуд за «провальную реакцию на скандал вокруг Олега Кашина» (губернатора подозревают в причастности к нападению на журналиста). Но опять же, учитывая, что Турчак является сыном друга Путина по его работе еще в Санкт-Петербурге, трудно оценить эту «дружбу» посредством рейтинга. Например, у ФоРГО Турчак на солидном 34–35-м месте с 79 баллами.

Версий множество. Но какая из них реальная, «кто следующий», верны ли слухи, что не просто отставить, но и посадить могут еще 4–5 губернаторов, неизвестно. Губернаторский корпус переполошился не на шутку, так как после истории с Гайзером не совсем понимает, по каким критериям его будут оценивать. Ведь все знают, куда ни ткни, найти при желании можно не меньше, чем в сейфе у Хорошавина.

К этому прибавляется давление федерального центра под соусом проведения «курса на конкурентность, открытость и легитимность», который, как показывает предыдущая практика участия в выборах оппозиции, включается только в отдельно взятых случаях. Это ощутят на себе теперь и губернаторы.

Политические полномочия глав регионов (на фоне нехватки бюджетных средств и необходимости выполнения обязательств перед Москвой) снижаются. АП строго запретила им трогать представителей ОНФ в ходе праймериз ЕР по регионам. Чтобы не вздумали пользоваться админресурсом и деньгами для протаскивания своих кандидатов. Более того, губернаторы теперь смогут возглавить списки партии только на региональных выборах, но не на думских.

Кто получит завтра черную метку от ОНФ, силовиков, чиновника АП или обиженных бизнес-партнеров? У кого «крыша прохудилась»? У кого денег много или, наоборот, недостаточно? Кто падет жертвой «борьбы с коррупцией»? С одной стороны, формально рейтинг превратили в критерий, по которому центр формирует мнение о региональном руководстве. С другой – в условиях политической системы с непрозрачным принятием решений и формальными «выборами с фильтром» любые подобные исследования являются весьма условными, а для губернаторов становятся элементом самовнушения.