Голос в твоей голове

Переводчик Сергей Ильин — один из немногих. Его ясная, слегка ироничная интонация запоминается с первого знакомства, а впоследствии угадывается на раз. Непринужденные и свежие слова выглядят так, будто извлечены на свет впервые и просто расставлены в нужном порядке. Будто ничего до них и не было — ни другого языка, ни каждодневной многочасовой работы, ни прочих отсеянных слов. Остаются только самые нужные, те, без которых не обойтись.

А еще он умеет смешить. И дело не только в ловко переданных шутках. Смеешься иногда просто от радости, неожиданно набредая на случайный вроде бы эпитет или просто изящно закрученную фразу. «Как же здорово он это делает», — думаешь и неожиданно для себя начинаешь хохотать. Потому что смех — самый доступный способ выражения восторга. А восторг вы испытаете непременно. И, поверьте на слово, не раз.

Фантом Пресс, 2014

Впервые на русском языке. Молодой и подающий надежды прозаик Фрэнк Баскомб в определенный момент своей жизни вынужден отказаться от литературной карьеры ради места спортивного журналиста в нью-йоркском глянцевом журнале. Компромисс с совестью на первый взгляд небольшой: ты же все равно пишешь, набиваешь руку. А незаконченная рукопись может подождать.

Довольно скоро идиллия превращается в «иррациональный кошмар», как любят писать на оборотной стороне триллеров в мягких обложках. Ненавязчивое, чуть флегматичное повествование со временем приобретает неровный, тревожный ритм. А разрешимая на первый взгляд моральная дилемма становится краеугольным камнем — в лучших традициях Достоевского.

«Спортивный журналист» вышел в 1986 году и принес Ричарду Форду широкую известность. Впоследствии история Фрэнка Баскомба стала тетралогией. За второй роман о Баскомбе, «День независимости», Форд получил сразу две престижные литературные премии — Пулицеровскую и Фолкнеровскую. За последние десятилетия обеих наград сразу удостаивались только два писателя — Форд с «Днем независимости» и Каннингем с «Часами».

Фантом Пресс, 2013

Судя по частым, почти на каждой десятой странице комментариям переводчика, книгу было бы уместнее назвать «Недопроверенная жизнь Сергея Набокова». Поставив перед собой сложную, но не особо оригинальную задачу — написать роман, взяв за основу жизнь реального персонажа — Пол Расселл либо не гнался за точным следованием фактам, либо просто был недостаточно внимателен.

История Сергея, младшего брата Владимира Набокова, написанная от первого лица. Взросление гомосексуального подростка на фоне революции 1917 года, эмиграция, скитания по Европе и последние дни его жизни в декорациях Второй мировой войны. До болезненного тонко чувствующий жизнь юноша (а впоследствии мужчина) проходит сквозь череду любовников и непростых испытаний, с которыми неизбежно связаны его личные пристрастия.

Роман, даже если единственная правда, на которую он претендует, художественная, довольно страшный. Попытка сохранить в тайне «нежелательные» особенности своей личности, а впоследствии отказ от всякого притворства — все это, несомненно, вызовет сочувствие даже у тех, кому главная тема книги, скажем так, не близка. Потому что в конечном счете речь здесь идет не о гомосексуализме, а о бесстрашии, на которое способен далеко не каждый.

Ильину, который в свое время перевел все англоязычные романы Набокова, удалось вольно или невольно вскрыть некий языковой код. Слог младшего брата если не перекликается со слогом старшего, то все равно возникает ощущение, что написано это было человеком одной группы крови с Владимиром Набоковым. Присутствует ли эта магия в оригинальном тексте, трудно сказать. Важнее то, что в России и Владимир Набоков, и его младший брат (пускай даже недоподлинный) говорят, пользуясь одним словарем.

Фантом Пресс, 2010

Книга англичанина, который, по его же собственному признанию, чуть не стал американцем. «В середине 1950-х моему отцу предложили работу в Принстонском университете — что-то связанное с зарождающейся наукой о полупроводниках. А одна из причин, по которой отец от нее отказался, была такой: ему не нравилась мысль о том, что дети его вырастут американцами. Поэтому я родился не в Нью-Джерси, а на северо-западе Лондона».

Благодаря историческому решению Фрая-старшего, на свет появился один из самых известных жителей современной Великобритании, без которого не было бы ни сериала «Дживс и Вустер», ни «Шоу Фрая и Лори», ни десятка документальных фильмов на ВВС, а также множества книг: романов, наполовину дурашливых исследований и крайне остроумной публицистики. «Стивен Фрай в Америке» — книга, рассказывающая о его путешествии на несбывшуюся родину.

Сев за руль лондонского кэба (британцы такие британцы) и взяв в сообщники фотографа Ванду Вучикевич, Фрай проехал по всем пятидесяти штатам, оставив о каждом короткие записки, напоминающие — за редким исключением — признания в любви, нежели попытку постичь суть американской жизни. Тексты получились не менее яркие и расцвеченные, чем фотографии, а фотографии в свою очередь образуют вполне самостоятельный сюжет.

Впрочем, сюжет и картинки здесь — не главное. Любую книгу Фрая читаешь прежде всего ради самого процесса чтения. Растягиваешь одну главу на целый вечер, смакуешь каждое слово. Потому что это как пить ирландский стаут: стоит немного перебрать и ничего, кроме головной боли, наутро не почувствуешь. Но при соблюдении необходимых пропорций терапевтический эффект гарантирован.