Солнце, восходящее с Севера

Переворот в Абхазии произошел на фоне присоединения Крыма к России. Прямо в дни обострения внутриполитической борьбы, ставшего фатальным для президентства Анкваба, абхазские парламентарии бурно обсуждали возможность смены формата взаимодействия с Россией на ассоциированное членство. Легко представить дело так, будто оппозиция предложила проект ассоциации, президент, по сути, отказался его обсуждать, в итоге лавины протеста лишился поста, а теперь, после выборов ассоциация станет реальностью. Но среди тех, кто претендует на абхазское президентство, на самом деле нет революционеров. Речь пока идет скорее о смене круга лиц, отвечающих за распределение российской экономической помощи.

Ни с тобой, ни без тебя

Изменение формата отношений с Россией — тема, которая не просто носится в воздухе, а пронизывает атмосферу в Южной Осетии и Абхазии с тех пор, как в состав РФ вошел Крым. Впрочем, в Абхазии необходимость более тесных отношений с северным соседом — вопрос спорный. Задолго до решения России о признании независимости Абхазии в 2008 году здесь существовала абхазская поговорка: «Солнце для Абхазии восходит с севера».

В этом была определенная доля правды. Без неформальной помощи с севера Абхазия едва ли выиграла бы войну с Грузией в 1992 — 1993 гг. Россия из года в год предоставляет свой бездонный рынок абхазским мандаринам к Новому году и абхазской мимозе к 8 марта. Россия же поставляет отдыхающих на летние абхазские курорты. С тех пор, как в мире окончательно перестали признавать паспорта, выданные в СССР, российский паспорт стал для граждан Абхазии единственным доступным билетом во внешний мир. После признания в 2008-м Россия уже открыто финансирует абхазские пенсии и частично абхазский бюджетный дефицит, а также обеспечивает военную и пограничную безопасность республики.

И все же поговорка про солнце с севера всегда была в значительной мере элементом немного лицемерного восточного этикета. В Абхазии ценят независимость. Здесь мало кто хочет быть частью российского Северного Кавказа. Люди прекрасно помнят, как Россия в течение нескольких долгих, худших для Абхазии лет, принимала участие в экономической блокаде тогда еще никем не признанной республики. Как Россия пыталась грубо вмешаться в ход президентских выборов 2004 — 2005 годов, едва не поставив Абхазию на грань гражданской войны. Есть и более свежие впечатления: как абхазские мандарины скупаются на границе краснодарскими перекупщиками за бесценок и тут же продаются дальше в Россию в несколько раз дороже. Как российские пограничники относятся к абхазским паспортам на КПП в Адлере, и как краснодарцы штурмуют идущие в Сухум поезда с отдыхающими, убеждая пассажиров сойти и снять комнату в Туапсе или Лазаревском, потому что «там в Абхазии ведь война».

Вам шашечки или ехать?

Абхазская дискуссия про баланс между выстраданной независимостью и сближением с Россией полна парадоксов, которые никуда не денутся с появлением нового президента. Третьего президента Абхазии Александра Анкваба и его предшественника Сергея Багапша критиковали то за то, что они слишком независимы по отношению к России, то за то, что их объятия с Россией слишком тесны. Иногда — одновременно: Анкваб, с точки зрения его оппонентов, тормозил процесс сближения с северным соседом, но в то же время слишком торопился, например, с заключением соглашений с российскими компаниями о разработке нефтеносных участков абхазского черноморского шельфа.

Небольшая черноморская страна и правда находится в ситуации, которая может быть описана русской поговоркой про такси: «вам шашечки или ехать?» «Шашечки» в данном случае — абхазское представление об экономическом суверенитете, а «ехать» — реальное развитие экономики.

Абхазия боится открыть свой рынок для российских компаний, потому что считает, что если они преодолеют свой страх перед территорией с не до конца ясным статусом и придут на абхазскую ривьеру, она станет банальным продолжением Сочи. Абхазы потеряют и свои пляжи, и главное конкурентное преимущество — не бог весть какой сервис, но по ценам, приемлемым для тех, кому не по карману Турция, Сочи, а теперь и Крым.

Есть и подводные камни: синхронизация гражданского законодательства и открытие рынка для россиян теоретически откроет возможность репатриации для части грузин, покинувших Абхазию в 1993-м. Это категорически неприемлемо. Любой шаг любого нового президента в направлении открытия рынка мгновенно вызовет протест.

В то же время, пока рынок остается закрытым, никакая активизация экономического сотрудничества с Россией будет невозможна. Тема сотрудничества так и будет вращаться вокруг сумм, которые Россия выделяет на поддержку Абхазии под ропот той же оппозиции о том, что независимая страна не может все время жить на чужие подачки.

Дефицит революционеров

Тем временем, кардинальный поворот постепенно становится неизбежным. Мандариновые сады и большая часть курортной инфраструктуры продолжают приходить в упадок. Чтобы нормально рекультвировать сады и развивать рекреационный сектор, нужны надежные длинные деньги. В самой Абхазии их нет, а получить их из России и сохранить при этом нынешний имущественный статус кво нереально. Для Абхазии возникает экзистенциальная дилемма: открытие или деградация.

Можно было бы предположить, что лидеры оппозиции, отстранившей Анкваба от власти под сдержанное молчание Москвы, намерены пойти на политический риск, изменить сложившийся после 2008 года статус отношений с Россией и открыть рынок для российских инвесторов. Но Рауль Хаджимба, который пока выглядит как фаворит президентской кампании, похож на кого угодно, только не на революционера.

Тем более, что до того, как оказаться в оппозиции, ему довелось руководить Абхазией с поста премьер-министра и принимать непосредственное участие в интересном деле распределения российской экономической помощи. Если он победит, эта победа, скорее всего, останется типичной для Кавказа сменой команды: те, кто когда-то был у власти, не достиг никаких блестящих результатов, но потом был вынужден на несколько лет уйти в тень, триумфально возвращаются — за неимением лучшего.

Глава Службы национальной безопасности Аслан Бжания, считающийся выдвиженцем Александра Анкваба, явно отстает от Хаджимба по навыкам публичной политики. Собственно, выдвижение главы спецслужбы само по себе может считаться квинтэссенцией имиджевых ошибок, совершенных администрацией Анкваба: при том, что мало кто сомневался в чистоте помыслов третьего президента Абхазии и строгости его нравов, он начисто проигрывал оппонентам публичную сферу. Выдвижение министра обороны Мераба Кишмария и бывшего главы МВД Леонида Дзяпшба фактически оттянуло голоса у обоих главных конкурентов, но поскольку «революционный» рейтинг Хаджимба был явно выше, соответственно, потери в голосах избирателей оказывались ощутимее для Аслана Бжания.

Второй тур лучше первого

Все последние президентские кампании после кризиса 2004 — 2005 годов проходили в Абхазии в условиях относительной консолидации: Сергей Багапш шел на второй срок как триумфатор после российского признания Абхазии, в победе Анкваба на досрочных выборах после смерти Багапша в 2011 году тоже мало кто сомневался.

Нынешняя кампания отличалась от последних резкостью и эмоциональностью — при том, что существенных разночтений в программах кандидатов практически нет.

Накал эмоций свидетельствовал о том, что при некотором преимуществе Хаджимба уверенности в победе в первом туре не было даже у его сторонников. Главный риск нынешней президентский гонки — это ситуация, в которой сторонники Хаджимба объявляют о победе в первом туре, не имея при этом весомого перевеса, то есть бесспорного для всех результата существенно выше 50%. Несмотря на этическое соглашение, подписанное на старте кампании всеми четырьмя кандидатами, сомнения будут неизбежны, если победитель едва натянет искомые 50% плюс один голос. При этом второй тур, в котором победителя определяет уже простое, а не квалифицированное большинство, с гарантией избавил бы Абхазию от новой серии волнений и протестов.