Руки политиков в наших карманах

Владимир Путин неоднократно высказывался за обсуждение вопроса о повышении пенсионного возраста когда-нибудь в далеком будущем, давая понять, что это будущее – за пределами текущего президентского срока (то есть, 2018 года). Но в феврале 2015-го, со слов бывшего министра финансов Алексея Кудрина, мы узнали, что Путин предложил изучить эту проблему на экспертном уровне.

И вот осенью Минфин вышел в правительство с вопросом не о том, повышать пенсионный возраст или нет, а о том, как именно это делать, уже включив в бюджетные расчеты доходы от этой операции. Вопрос отправили на совещание к президенту, но, видимо, не получили однозначного ответа. 23 сентября министр финансов Антон Силуанов выступил в Думе с заявлением о необходимости «срочного решения» проблемы пенсионного возраста. Такое ощущение, что вопрос провокационный, его подвесили и отслеживают реакцию общественности.

Кому выгодно?

Когда во Франции в летом 2010 года обсуждалось повышение пенсионного возраста (с 60 до 62 лет), во многих городах прошли многотысячные демонстрации, Париж дважды вставал, блокированный протестующими, в сентябре (за неделю до голосования в парламенте) демонстрация против повышения собрала 2 млн человек, в октябре протестующие блокировали нефтеперерабатывающие заводы страны, а также порт в Марселе.

Похожая реакция была и при повышении пенсионного возраста в Греции под давлением ЕС в том же году. И в том и в другом случае история кончилась свержением политических сил, проталкивающих это решение. Рейтинг тогдашнего президента Франции Николя Саркози рекордно снизился, и он проиграл президентские выборы. Новый глава страны Франсуа Олланд сделал пенсионный возраст одной из ключевых тем своей избирательной кампании и после победы частично отменил прежнее решение о пенсиях.

Кто реально заинтересован в повышении пенсионного возраста? Цинично говоря – нынешние пенсионеры. Ведь экономия на пенсиях в условиях солидарной пенсионной системы оставляет у государства больше средств для выплат им. Но сегодняшние российские пенсионеры, воспитанные в другой стране, конечно, не мыслят так цинично. Минфин, который хочет сократить пенсионные выплаты. Ведь это колоссальный расход госсредств, сравнимый с 2/5 всего федерального бюджета. Даже маленькая победа тут даст большую экономию средств. И негосударственные пенсионные фонды, управляющие компании и т.д. – для них обязанности по выплате пенсий застрахованным у них людям возникнут на несколько лет позже.

А кто против? Основными участниками общенациональных демонстраций протеста во Франции и Греции были не лица предпенсионного возраста, а молодежь и лица среднего возраста, которым до пенсии еще десятилетия. Не потому, что они думают о будущей пенсии, а потому что они думают о сегодняшней работе: рост пенсионного возраста сокращает рабочие места (на них остаются пенсионеры) и возможности для карьерного роста (верхние ступеньки опять-таки занимают пенсионеры).

В общем, любому политику, выступившему за повышение пенсионного возраста надо крепко подумать, не всколыхнет ли это российское общество, как всколыхнуло французское. Так зачем же постоянно возвращаться к этому рискованному вопросу?

Демографическое давление

Эксперты, выражающие точку зрения НПФ, обычно кивают на демографическую ситуацию, не вдаваясь в ее серьезное обсуждение. Они говорят, что повышение пенсионного возраста неизбежно. Ссылаются на расчеты неких других экспертов, по которым скоро в России будет 1 пенсионер на 1 работающего, а это невыносимая демографическая нагрузка. Сколько правды в этих тезисах?

Да, конечно, демографическая нагрузка на работающих растет. Но тезис 1 пенсионер на 1 работника – недобросовестное передергивание фактов, и жаль, что его употребляют некоторые политики и вполне авторитетные экономисты. Вот как выглядит картина на самом деле.

Во-первых, сегодня, как мы видим на рисунке, 2 пенсионера приходятся на 5 работающих. Эта пропорция увеличится до 3 к 5 в конце 40-х годов. Во-вторых, к трудоспособным Ростстат относит граждан с 16 и до 55 (женщины) или 60 (мужчины) лет. Таким образом, статистика не учитывает важного фактора – работающих пенсионеров. Работающих лиц пенсионного возраста, согласно Росстату, у нас в 2013 году было 6,4 млн чел. или почти 9% работающих. Фактически больше – есть миллионы льготных пенсионеров, еще не достигших общего пенсионного возраста, есть частичная и неформальная занятость и т.д. Работает сегодня каждый пятый пенсионер. Если вычесть их из числа «иждивенцев», то в самом худшем случае к середине века будет 1 неработающий пенсионер на 2 работающих людей. В-третьих, фактор мигрантов. Они часто работают неофициально, не перечисляя взносов в Пенсионный фонд. Но они пополняют армию трудоспособных и создают российский ВВП, не претендуя на пенсию. Это еще десяток миллионов работающих человек, причем, как правило, за небольшую зарплату.

Посмотрим статистику ООН. Там немного другие возраста и цифры (к зависимым возрастам относятся люди старше 65 лет, уже наверняка не работающие), зато расчеты аж до конца века.

По высокому прогнозу (с высокой рождаемостью, нижняя линия на картинке) проблемы нет вообще: соотношение зависимых старших возрастов к числу работающих будет колебаться и к концу века окажется даже ниже, чем сегодня. По среднему варианту проблема выглядит временной, по низкому – посерьезнее, но опять-таки никакой катастрофы: ситуация остановится на соотношении 1 старик к 2 работающим (это чуть выше сегодняшней Японии с прогнозом в 48% на 2020 год). По низкому (самому неблагоприятному) варианту уровень зависимых старших возрастов в России стабилизируется на 50%, в Европе – 75%, в Японии и некоторых других развитых азиатских странах – свыше 100% (те самые 1 к 1). Наша страна тут выглядит очень выигрышно.

Стоит принять во внимание и общее число зависимых (включая детей) – хоть детям не надо платить пенсии, но ведь их все равно надо кормить, одевать и т. д. По общей демографической нагрузке на 1 работающего Россия находится на 12 месте из более, чем 200 стран мира. И не по максимальной, а по минимальной нагрузке: 38,9% (возрасты до 15 лет плюс после 65, отнесенные к людям в возрасте 15-64 года). В России сейчас время беспокоиться не о демографических угрозах 20-30 летней перспективы, а об использовании своей почти идеальной позиции для максимально быстрого экономического роста. Как это делает, например, наш сосед Китай (демнагрузка – 36%), который уже три десятка лет показывает чудеса экономического роста. Наша же экономика последние тридцать лет топчется на месте.

Именно в этом ключ к решению вопроса – в экономическом росте. При его наличии все вопросы решаются легко (рост демнагрузки и проблема пенсий в России компенсируется ростом ВВП всего лишь в 1-1,5% в год), но в условиях стагнации или спада – вопросы не решаются, а действительно начинают превращаться в большие проблемы. Так, может, стоит заняться обеспечением экономического роста и не придется ломать десятилетиями сложившиеся традиции российского народа, рассчитывающего на отдых в старости?

Сторонники повышения пенсионного возраста указывают на возросшую продолжительность жизни. Контраргумент прост: но ведь и производительность труда (ВВП/работающего) тоже возросла. Почему мы не можем себе позволить содержать стариков? Они говорят – посмотрите на другие развитые страны, там пенсионный возраст выше. Но ведь там и значительно выше продолжительность жизни. Средняя ожидаемая продолжительность жизни при рождении сейчас составляет в России 65,3 года (Росстат, предварительные данные за 2014 год). А пенсионный возраст планируется поднять до 65 лет. То есть средний мужчина проведет на пенсии 4 месяца, работая на нее всю свою жизнь. Какая-то нещадная эксплуатация получается...

Пенсионный возраст – тот случай, когда пример других не стоит слепо копировать. Каждая страна решает сама, на каком уровне она в состоянии поддерживать медицину и активный образ жизни своих людей и когда может позволить им уходить на заслуженный отдых. В странах разные финансовые и пенсионные системы, прямые сравнения тут не уместны.

Про демографические аргументы повышения пенсионного возраста можно (и нужно) спорить, но из приведенных прогнозов как минимум очевидно, что демография не дает в этом вопросе никакой неизбежности повышения пенсионного возраста.

Финансовое давление

Если главный, демографический, аргумент не работает, то какие же реальные мотивы скрываются за ним? Они просты – деньги. Человек, подошедший к пенсионному возрасту в России, не мечтает бросить работу навсегда. Слишком мала пенсия. Как правило, если позволяет здоровье и работодатель, он хочет остаться работать (например, как наш президент), но еще и получать кроме зарплаты 10-12 тыс. руб. пенсии в месяц, что улучшит его уровень жизни. Уровень занятости людей постпенсионного возраста достаточно велик. Повышение пенсионного возраста будет означать для этих людей не столько обязанность продолжать работу, сколько вычет из их доходов. А, с другой стороны, НПФ смогут еще 5-10 лет управлять чужими деньгами до возникновения ситуации массовых выплат по обязательным накопительным счетам. Минфин также хочет сэкономить свои трансферты пенсионному фонду РФ – ведь пенсионеров в стране с повышением пенсионного возраста станет меньше. Это значительный «стартовый эффект», который потом сойдет на нет. Но, по расчетам руководителя Центра ОНФ «Народная экспертиза» Николая Николаева (на основе данных Росстата), ежегодно до пенсии не будут доживать на 233 тыс. человек больше. Им не придется платить пенсию уже никогда (хотя накопительную пенсию придется выплатить их наследникам – причем одноразовым платежом). Страшноватые расчеты, не так ли?

Минфин хочет повысить пенсионный возраст до 65 лет. Он предложил два варианта повышения пенсионного возраста уже со следующего года. Ведь его нельзя повысить рывком и объявить всем российским женщинам, что им до пенсии стало на 10 лет дальше... Первый вариант предполагает повышение пенсионного возраста каждый год на полгода. Второй вариант – повышение сразу на год. Это теоретический максимум скорости повышения пенсионного возраста. Фактически он означает, что возраст повышается одноразово на 5 лет для мужчин и на 10 лет для женщин, хотя формально этот процесс растянут во времени.

Минфин ищет деньги на бюджет 2016 года, доходы которого провалились из-за падения мировых цен на нефть. Дыра в бюджете будущего года – в 4 трлн руб. Там, где Минфин наталкивается на сильные группы лоббирования, он вынужден отступить. Там, где группы лоббирования слабее, он старается как можно дальше «влезть на чужую территорию». У населения нет своих групп лоббирования в правительстве и Кремле. Фактически за него может заступиться только хранящий молчание президент – ведь это ему в конечном счете нести политическую ответственность перед избирателями в 2018 году. А вдруг все повернется как во Франции или в Греции – будут проблемы с переизбранием? А министры – всего лишь технократы, работа у них такая, отвечают они не перед избирателем, а перед президентом.

Вполне очевидно, что если бы президент хотел сказать «нет», он бы это уже сделал, и все эти варианты повышения пенсионного возраста в 2016 году не обсуждались бы. Но Путин держит паузу. Это означает с его стороны как минимум – «возможно» и уж точно – «посмотрю на вашу реакцию».

Вот обиженные несистемные оппозиционеры 20 сентября провели митинг в Марьино, собрали десяток тысяч человек. О проблеме пенсий и пенсионного возраста ни разу не вспомнили. Нет у них этого в повестке дня. Зато депутаты Думы и Совета Федерации вызывают Силуанова «на ковер», громко выступают против в прессе. Еще бы, через год выборы! Впрочем, их мнение Кремлю не слишком важно: придет время – тихо проголосуют «за». Вот и вся реакция общественности... Как вы думаете, при такой реакции какое может быть решение?

Не хочет наша экономическая элита резать воровство на госзакупках, чрезмерные оборонные расходы, политически мотивированные траты (Украина, Крым, Сирия, Южная Осетия, Абхазия, Чечня и т.д.), излишние и не приносящие прибыли инвестпроекты, льготы крупнейшему бизнесу, проводить приватизацию, занимать деньги... То есть заниматься обычной, нормальной работой. Как говорится, перестань следить за политиком, и ты найдешь его руки в своих карманах.