19 марта 2024
USD 91.98 +0.11 EUR 100.24 +0.27
  1. Главная страница
  2. Статья
  3. Засиделись на Земле
Экономика

Засиделись на Земле

Самым ярким во всех смыслах событием начала 2018 года стал запуск Falcon Heavy, первой в истории частной сверхтяжелой ракеты. Зрелищное шоу не оставило равнодушным ни поклонников «отца» ракеты, главы SpaceX Илона Маска, ни его конкурентов: следующие недели прошли в анонсах разнообразных космических проектов.

Вообще бизнес-соперничество в околоземном пространстве стало привычным делом: стандартизация производственных процессов и удешевление ракетных пусков сделали орбитальный рынок привлекательным для множества игроков, включая едва вышедшие «из гаражей» стартапы. Символом этого бума стало понятие Space 2.0: «переоткрытие» космоса, некогда правительственного и секретного, а сегодня массового и доступного в перспективе даже рядовым туристам.

Одновременно с этим появляются и планы освоения дальнего космоса. Национальным правительствам он оказался просто не по карману: годовой бюджет NASA составляет $17–20 млрд, бюджет «Роскосмоса» – порядка $2 млрд, для путешествий к Луне и Марсу этого категорически мало. Частный же капитал ограничен лишь собственной фантазией, простирающейся сегодня от добычи полезных ископаемых до полноценной колонизации небесных тел. Но хотя эти проекты поражают воображение, они рискуют не только сорвать намеченные сроки, но и в принципе провалиться. Как рассказали «Профилю» эксперты, к рывку за пределы Земли, по всей вероятности, не готовы ни техника, ни сам человек.

Ракета – лучший аргумент

Космос приоткрылся для бизнеса после окончания холодной войны: в США в 1990‑е годы разрешили запускать в космос частные ракеты (Launch Services Purchase Act), приняли закон о коммерческом использовании космоса (Commercial Space Act). В 2000‑х в NASA обеспокоились дороговизной доставки грузов на МКС «шаттлами», решив поручить этот вопрос сторонним фирмам. По итогам трех тендеров фаворитом космического агентства стала SpaceX Илона Маска, получившая помощь в разработке ракеты Falcon 9. В 2012 году запущенный вместе с ней корабль Dragon стал первым частным аппаратом, пристыковавшимся к МКС (всего таких стыковок было уже 13). До конца 2018‑го Dragon должен впервые полететь к станции с астронавтами на борту.

Маск отнюдь не единственный в США «ракетный» коммерсант. Еще в 1960‑х годах для создания ракеты Saturn V, доставившей человека на Луну, NASA сотрудничало с Boeing, Douglas Aircraft и North American. В 2000‑х образовался United Launch Alliance (ULA), совместное предприятие Boeing и Lockheed Martin, работающее в основном по заказам Пентагона. Сейчас в его активе ракеты Delta IV и Atlas V, в перспективе – Vulcan и сверхтяжелая SLS. Есть и другие гос-подрядчики: уже выполняющая полеты к МКС Orbital ATK (ракета Antares и корабль Cygnus) и планирующая делать это с 2019 года Sierra Nevada Corporation. Еще один заметный игрок на рынке – компания Blue Origin, детище главы Amazon Джеффа Безоса. Сейчас на средства миллиардера в ней разрабатывают ракету New Glenn.

Но Маск в этом ряду стоит особняком. Еще недавно вывод нагрузки в космос был очень дорогим, ведь ракетные технологии изначально были заточены под ядерные боеголовки, где ценились отнюдь не экономические параметры. SpaceX же взяла курс на удешевление пусков. Сначала компания наладила собственное производство комплектующих для Falcon 9, отказавшись от традиционной для отрасли широкой кооперации. Это позволило снизить стоимость полета до $50–60 млн, что уже ниже конкурентов. Затем Falcon 9 стала многоразовой: в 2015 году SpaceX научилась возвращать первую ступень, в 2017‑м – использовать ее повторно. Так экономится еще до 40% себестоимости.

Запуск Falcon Heavy стал логичным продолжением этого курса: самая вместительная ракета из ныне существующих (до 64 тонн груза на низкую орбиту) открывает путь к массовым запускам, при которых цена доставки 1 кг груза сокращается до $1700.

Рынок воспринял сигнал SpaceX однозначно. Еще в 2014 году заказчики европейской ракеты Ariane 5 призвали производителя Airbus «немедленно найти пути, чтобы снизить цену». Airbus стал сокращать издержки, и в результате в 2016‑м некоторые пуски Ariane 5 подешевели почти вдвое – до 100 млн евро. Одновременно за сокращение сотрудников взялись в ULA.

Отныне почти все новые ракеты стали проектироваться многоразовыми – и New Glenn (вертикальная посадка), и Ariane 6 (самолетная посадка на аэродром), и Vulcan (первая ступень будет падать в сеть, свисающую с вертолета). Также удешевление пусков обещает создание ракет сверхлегкого класса (грузоподъемностью до 500 кг). Они проще в производстве, что позволяет включиться в космическую гонку небольшим игрокам. По подсчетам Satellite Industry Association (SIA), по всему миру разрабатываются 33 такие ракеты. Самые известные – американские Electron (компания Rocket Lab), Vector-R (Vector Space Systems), LauncherOne (Virgin Galactic) и Alpha (Firefly Aerospace). При этом мини-ракеты могут стартовать в космос из множества локаций. Vector Space Systems даже запросила разрешение властей на запуск с подвижных платформ – иными словами, из кузова любого грузовика.

И все-таки в ближайшие несколько лет никто не выдержит ценовой конкуренции со SpaceX, заявил «Профилю» член-корреспондент Российской академии космонавтики им. К. Э. Циолковского Андрей Ионин: «Маск предложил цену, которая в силу разных причин недостижима для остальных. Даже если сейчас начать строительство аналогичной Falcon 9 ракеты, на это уйдет минимум лет пять. Поэтому дальнейшего удешевления запусков пока можно не ждать – SpaceX не станет демпинговать себе в убыток. Будет ли оно впоследствии? Схема с возвращаемой первой ступенью уже почти себя исчерпала. Чтобы еще сильнее снизить цену, потребуются кардинально новые технологии – полностью многоразовые ракеты или адаптированные к космосу авиалайнеры. Встречаются и фантастические варианты вроде лифтов в космос».

Но и уже достигнутого прогресса в ракетостроении достаточно для рывка космической индустрии, уверен историк космонавтики Вадим Лукашевич. «Спрос на запуски высокоэластичен – снижение цены создает лавино-образный интерес, и грузопоток резко растет, – считает эксперт. – Это можно сравнить с положением гражданской авиации после Второй мировой войны. Самолеты уже есть, но сам рынок только зарождается. Пока еще летать дорого, но одно цепляет другое – появляются авиакомпании, упрощается логистика, и через несколько лет начнутся массовые перелеты. Маск запустил этот синергетический эффект в космосе, доказав, что он от нас не так уж далеко».

Увеличить

Клондайк на орбите

Прорыв на пусковом рынке послужил подспорьем для индустрии спутников. Она стала складываться еще полвека назад (в 1964‑м Syncom 3 провел первую спутниковую ТВ‑трансляцию Олимпиады), а сегодня достигает $261 млрд в год (двукратный рост за последние 10 лет). Сюда входит производство спутников, их обслуживание на орбите, прием сигнала и продажа готовых услуг потребителям. На каждом из сегментов рынка есть свои лидеры: ключевыми игроками в сегменте наземного оборудования (сетевая инфраструктура, ТВ‑«тарелки», навигационные чипы) являются ATLAS Space Operations и RBC Signals, рынок спутниковых услуг делят телекоммуникационные компании Intelsat, Eutelsat и Iridium и т. д.

Что же касается изготовления самих спутников, то здесь прослеживаются любопытные тенденции. Еще в 2000‑х на рынке доминировали большие спутники для геостационарной орбиты от известных корпораций (Lockheed Martin, Boeing, Astrium, Thales Alenia) – каждый из них был по-своему уникален и стоил десятки, а то и сотни миллионов долларов. Но параллельно развивались «кубсаты» (CubeSat) – микроспутники для низких орбит, собирающиеся, как конструктор, из кубов размером 10х10х10 см. Этот формат изобрели в 1999 году в университетах США для образовательных целей. Но постепенно его преимущества оценил бизнес. Под «кубсаты» можно создавать стандартные комплектующие – батареи, платы, датчики, – что охотно взяли на себя специализированные поставщики. Разделение труда позволило радикально снизить ценник на космические «кубики» – до $100 тыс. за аппарат «под ключ». И, как следствие, сделать их массовыми: в 2010 году на орбиту отправились 40 мини-спутников (массой до 600 кг), в 2015‑м – более 160 (подсчеты SIA).

Увеличить

Меняется и назначение спутников. Если раньше драйвером индустрии выступало спутниковое ТВ, то теперь в этой роли осваиваются аппараты, выполняющие дистанционное зондирование Земли (ДЗЗ), то есть фотосъемку. Когда-то она была востребована только военными, но теперь быстро растет гражданский сектор спутниковых данных. Крупнейшим игроком на нем является компания Planet, которой потребовалось шесть лет, чтобы нарастить собственную группировку до 230 мини-спутников Dove («Голубок»), фотографирующих всю земную поверхность с детализацией 3–5 м – не слишком четко, зато с ежедневным обновлением снимков. Конкурировать с Planet хотят Terra Bella, BlackSky Global, OmniEarth, Satellogic, Hera Systems, AxelSpace и еще пара десятков компаний (они развернут свои группировки к началу 2020‑х годов).

Не менее перспективным выглядит сегмент геоинформатики – обработки фотоданных для создания конечных ГИС-продуктов. Это может быть как универсальная картография (проекты Mapbox и Carto), так и специализированные сервисы – уточняющие прогноз погоды для метеорологов (Spire), анализирующие состояние полей для фермеров (Mavrx), прогнозирующие выручку по загруженности прилегающих автодорог для ритейлеров (Orbital Insight). С развитием нейросетей, распознающих объекты и изменения на снимках, ГИС-данные приобретают все большую ценность в экономике. За следующее десятилетие численность спутников ДЗЗ массой свыше 50 кг вырастет с нынешних 400 до 1000, а рынок геоинформатики – с $3 млрд до $15 млрд (данные Euroconsult). Инвесторы уже оценили его потенциал: в 2014–2016 годах объем инвестиций в спутниковую индустрию подскочил со $101 млн до $1,43 млрд.

Но настоящий бум еще впереди. Следующим этапом «заселения» орбиты станут интернет-спутники, которые обеспечат человечество стабильным подключением к Сети в любой точке планеты с Wi-Fi скоростью. Развернуть такие группировки планируют SpaceX (в 2020 году), OneWeb (2022), Samsung (2028) и Qualcomm. Подобные проекты считаются золотой жилой: SpaceX рассчитывает в 2020 году заработать на раздаче интернета $5 млрд, в 2025‑м – уже $35 млрд. Еще больше впечатляет будущая численность констелляций. Если в 2017 году на орбите вращались 4635 спутников (данные ООН), в том числе 1738 действующих (UCS Satellite Database), то скоро у одной только SpaceX будет 4000 аппаратов для интернет-покрытия, у Samsung – 4600, у OneWeb – 720. Спрос на запуски ожидается колоссальный: уже в следующем году SpaceX обещает выйти на еженедельные старты Falcon 9. Для сравнения: в 2000‑х в мире всего осуществлялось около 20 коммерческих пусков в год.

«В цифровой экономике космический интернет будет необходим везде, – комментирует Андрей Ионин. – Это искра, «зажигающая» смежные технологии: беспилотные автомобили, интернет вещей, роботизацию. Космическая связь глобальна и не отключится во время войн и стихийных бедствий. Это страхующая система: привычная жизнь продолжится, даже если произойдет какой-то катаклизм».

Однако с дальнейшим освоением орбиты не все так радужно, продолжает эксперт. «Надо поскорее разобраться с проблемой космического мусора. В погоне за дешевизной упрощаются требования к спутникам – они становятся менее управляемыми, быстрее выходят из строя. Так мы быстро придем к картинке из мультфильма «ВАЛЛИ», где Земля окружена плотным мусорным кольцом. Сейчас поднимается вопрос о том, что бизнес не может разворачивать спутниковые системы, не убирая за собой. Поскольку космос принадлежит всему человечеству, нужны международные стандарты на этот счет».

NASA
©NASA

Rebecca Roth⁄GSFC⁄NASA
©Rebecca Roth⁄GSFC⁄NASA

В темные глубины

Если околоземное пространство можно считать обжитым, то дальний космос остается уделом фантастов. Высадка американских астронавтов на Луну, которой скоро минет полвека,  – по-прежнему единственная удачная «вылазка» за пределы земной орбиты. Как только космонавтика перестала быть орудием геополитики, лунные и межпланетные экспедиции сразу оказались накладными. И хотя официально государства от них не отказались, всякий раз находится повод отложить до «лучших времен». В 1989 году президент США Джордж Буш-старший запустил программу Space Exploration Initiative: ученые разработали несколько вариантов возвращения на Луну (FLO, LUNOX, ELA, LANTR), но они остались на бумаге. В 2004 году к теме Луны вернулся Буш-младший, провозгласив программу Constellation: снова красивые проекты лунных баз, снова сворачивание работ через несколько лет. В России смелые планы озвучивал вице-премьер Дмитрий Рогозин: якобы лунная база с российским триколором должна появиться к 2030 году. Однако с началом кризиса все начинания в этом направлении из федеральной космической программы вычеркнули. В прошлом году NASA выступило с новой инициативой: построить на лунной орбите международную станцию Deep Space Gateway, к участию в которой приглашена и Россия. Первые модули планируется отправить в 2020‑х годах.

Между тем, не дожидаясь созревания госпроектов, к дальнему космосу начинает присматриваться бизнес. Чем крепче стоят на ногах частные игроки, тем дальше (в буквальном смысле) простираются их аппетиты. С какой целью бороздить космос? Самым популярным ответом пока выглядит туризм. С начала 2000‑х при посредничестве правительственных агентств на МКС побывали семь туристов, но стоимость полета $20–50 млн не позволяет сделать эту отрасль массовой. Совсем другое дело начнется, если снизить ценник в сотню раз, как рассчитывают бизнесмены. Так, глава Virgin Galactic Ричард Брэнсон готов «прокатить» в звездное небо за $250 тыс. – билеты уже забронировали Леонардо Ди Каприо, Анджелина Джоли, Брэд Питт и другие знаменитости. Правда, из-за аварии в 2014 году испытания космолета Брэнсона затянулись, новая версия под названием VSS Unity была представлена только в 2016‑м. Параллельно с этим идут испытания пассажирского космолета New Shepard от Blue Origin – в декабре 2017‑го он совершил очередной тестовый полет.

Правда, здесь речь идет о суборбитальном туризме. Что же касается полноценного космоса, то в начале 2020‑х Bigelow Aerospace собирается предложить проживание в космическом «отеле» (в последние два года надувной модуль компании BEAM успешно тестируется на МКС). С идеями турпутевок на Луну выступали разные компании (Excalibur Almaz, The Golden Spike Company), но всерьез продвинуть их удалось лишь Илону Маску. Поскольку мощностей Falcon Heavy достаточно для достижения лунной орбиты, глава SpaceX решил заслать на нее первых туристов (их кандидатуры якобы определены) уже в 2018 году. Но затем проект отложили на начало 2020‑х.

Land Rover MENA⁄Flickr
©Land Rover MENA⁄Flickr

Другая заманчивая цель для предпринимателей – промышленное освоение космоса. «Пионером» в нем может стать компания Moon Express, планирующая наладить грузовое сообщение с Луной: туда доставлять оборудование для будущих миссий, обратно – лунный грунт. Изначально целью компании была победа в конкурсе Google, пообещавшего $20 млн создателям частного лунохода. Но впоследствии конкурс был отменен, а Moon Express осталась. Посадочный модуль у нее готов, запуск намечен на 2019 год – к 50‑летию «Аполлона‑11». Одной немаловажной цели Moon Express уже добилась: в 2016 году по ее настоянию власти США разрешили прилунение частных космических аппаратов.

Одновременно в США решили другой важный вопрос, узаконив собственность предпринимателей на добытые ими в космосе ценности (Commercial Space Launch Competitiveness Act). Сразу же появились желающие воспользоваться этим правом. Компания Planetary Resources разработала аппарат Arkyd‑6, который отправится к поясу астероидов для разведки их химического состава. Затем она планирует отправить по тому же маршруту Arkyd‑200 и Arkyd‑300 для пробного бурения, а к 2030 году развернуть полноценную добычу сырья. Аналогичные проекты вынашивает Deep Space Industries.

Что можно добывать в космосе? Металлы, изотоп гелий‑3 на Луне, водород и кислород для жизнеобеспечения и производства топлива, сырье для развертывания заводов на земной орбите (там уже проводились эксперименты по сварке, выращиванию кристаллов, 3D-печати). Впрочем, окончательное понимание, что из этого будет оправданно с учетом дороговизны миссий (полет европейского научного зонда «Розетта» с попыткой бурения на астероидах обошелся в $1,4 млрд), еще не сформировалось. «Разговоров много, но ни одного бизнес-плана я не видел, – отмечает Вадим Лукашевич. – Бриллиантовые или золотые астероиды науке неизвестны. Максимум, что можно найти, – железо с примесями никеля или титана, а их добыча получится в сотни раз дороже, чем на Земле. Буксировка астероида на земную орбиту также обойдется в невероятные суммы. Впрочем, если наметится комплексная колонизация космоса, то расклад меняется: тащить сырье для колонистов с Земли неправильно, им потребуется свое производство. Но это пока далекое будущее. То же самое с гелием‑3. Да, он нужен для термоядерной энергетики, только ее самой пока не существует. Это все равно что в XV веке отправлять Колумба в Америку для поиска урана. В общем, пусть стартапы пока прощупывают почву, шлифуют технологии. Тоже полезно».

Увеличить

Марсианские хроники

Особняком среди космических проектов стоит покорение Красной планеты. «Марс – это наша навязчивая идея, – объясняет Лукашевич. – Земляне всегда о нем мечтали – сколько романов об этом написано, сколько фильмов снято. В то же время Марс – реальная перспектива для человека. Там имеется атмосфера, защищающая от метеоритных ударов, приемлемая гравитация, сопоставимые с земными температуры, много воды – целые замерзшие океаны. На Луну или Венеру не заселишься, а на Марс в принципе можно».

Единственная госпрограмма, предполагающая полет на Марс, сегодня действует в США (Evolvable Mars Campaign): согласно ей, в 2033 году астронавты должны будут посетить спутник Марса Фобос, в 2039‑м – саму планету. Но не все готовы ждать так долго. Так, фонд Inspiration Mars планировал отправить двух добровольцев в 501‑дневный облет Марса летом нынешнего года, когда его будет разделять с Землей минимальное расстояние. Но найти $1,1 млрд на реализацию идеи не удалось. Организация Mars One (Нидерланды) хочет еще большего: сперва снарядить на Марс несколько грузовых миссий, а в 2032 году – первую команду колонистов. Под впечатлением от запуска Falcon Heavy в Mars One подтвердили актуальность своих планов, но пока они сводятся к отбору добровольцев для поселения в колонии (отсеяно почти 200 тыс. кандидатов) и экспериментам по выращиванию овощей в аналоге марсианской почвы.

На более серьезный уровень разговоры о Марсе вывел Илон Маск, презентовавший в 2016 году свою программу колонизации. По замыслу предпринимателя, ближе к концу XXI века колония достигнет миллиона человек, став полностью автономной от Земли, – только при таком раскладе полеты на Марс имеют смысл. Мощностей Falcon Heavy тут не хватит, поэтому Маск анонсировал создание новой, крупнейшей в истории ракеты Big Falcon Rocket (BFR). 106 метров высоты, 4400 тонн стартовой массы, 40 кают с сотней пассажиров, 42 двигателя – масштаб проекта достоин «Звездных войн». При этом BFR сразу создадут многоразовой: одна такая ракета поднимет пассажиров на орбиту, затем другая ракета дозаправит ее, и лишь потом начнется полет на Красную планету. Прибыв на место, BFR предстоит выработать из недр Марса горючее для обратного рейса и вернуться на Землю – и так 10 тысяч раз в течение 40 лет.

Поначалу над размахом планов иронизировали, но в SpaceX немедля взялись за дело и уже испытали двигатель Raptor для BFR. Впрочем, экономические параметры программы по-прежнему не прояснены. Сейчас компания Маска тратит на межпланетный проект «десятки миллионов» в год, а в ближайшее время обещает нарастить расходы до $300 млн. По силам ли ей такие траты, неизвестно: свои финансовые показатели SpaceX не раскрывает. Но, как узнала The Wall Street Journal, в 2016 году она потерпела убытки на $260 млн. Прошлым летом Маск вроде бы придумал окупить Марс за счет многоцелевого использования BFR, в том числе для сверхскоростных земных перевозок (из Нью-Йорка в Шанхай по баллистической траектории за 40 минут). Но как вместе с этим снизить стоимость доставки человека на Марс с нынешних $10 млрд до невероятных $140 тыс., он не рассказал. В назначенные сроки SpaceX уже не укладывается: февральскую Falcon Heavy сперва планировалось «нагрузить» аппаратом Red Dragon для исследования Марса, но из-за его неготовности в космические дали отправили спорткар Tesla. При этом BFR, по словам Маска, стартует на Красную планету уже через шесть лет.

«Вся деятельность Маска заточена под марсианский проект, – говорит Андрей Ионин. – Ради него придумана вертикальная посадка Falcon 9. Для него же создана компания по прокладке туннелей (The Boring Company) – ведь первые колонисты должны будут поселиться под поверхностью Марса. Глава SpaceX считает, что человеку пришло время стать межпланетным видом, а в таком вопросе не все измеряется деньгами. Конечно, вопрос финансирования острее некуда: замысел Маска неосуществим без кооперации со стороны государств, других миллиардеров. Но вообще с ним трудно не согласиться: мы засиделись на Земле. И дело не только в ухудшении экологии. Все громче звучит мнение, что человек зашел в тупик общества потребления. Пять машин, десять телевизоров, новый смартфон каждый год – пора вырваться из замкнутого круга, и космос дает отличную возможность. К тому же роботизация вытеснит человека из многих отраслей – куда идти безработным? В космосе же техника, наоборот, верный помощник».

Увеличить

И снится им трава у дома

Между тем хватает и принципиальных возражений, почему человеку не удастся закрепиться в космосе. Многих технологий для выживания на Марсе пока попросту нет: ни универсальных роботов, ни лекарств от всех болезней, ни теплиц для производства пищи, не говоря уже о добыче топлива из местного грунта или дозаправке в открытом космосе. Непонятно и то, откуда черпать энергию для колоний или межпланетных путешествий. «Солнечные батареи не дают достаточно энергии для движения в космосе, – объясняет Ионин. – У МКС они занимают огромную площадь и едва обеспечивают жизнедеятельность станции. Электричество, увы, здесь не помощник: давно изобретены двигатели, преобразующие электроэнергию в реактивную струю, но их КПД остается крайне мал, его хватает только для стабилизации аппаратов. Единственный источник энергии, имеющий большой удельный выход, – ядерная. Не случайно исследовательские спутники, направляющиеся в глубь Солнечной системы, где мало света, оснащаются небольшими изотопными реакторами на борту. Но масштабировать этот эффект на большие ракеты пока не получается. Это пытались сделать в СССР и США еще в 60‑х годах, но из-за общей технологической неразвитости программы закрыли».

Отдельный вопрос: готов ли к далеким путешествиям сам человек? Пока в космосе побывали всего 562 тренированных космонавта – 0,000007% населения Земли, и даже для них полеты не проходили бесследно. При этом миссии на МКС длятся в основном до шести месяцев, а пилотируемый полет на Марс займет два-три года, и большую часть времени его участники проведут в невесомости, разрушающей мышцы и кости.

Но и физическая опасность меркнет на фоне потенциальной нагрузки на психику. Человек на Марсе оторван от Земли, на связь с ней уходит полчаса (время «полета» сигнала в оба конца), отсутствие земных звуков, запахов и красок угнетает. В этом состоянии колонисты должны будут уживаться вместе в замкнутом пространстве, и если они не смогут сотрудничать, общая гибель неминуема. Это убедительно доказано в ходе экспериментов по изоляции групп людей в условиях, приближенных к полетным (в России такой эксперимент «Марс‑500» провели в 2010–2011 годах): их участники нередко распадались на противоборствующие между собой группировки.

«Даже действующие космонавты открещиваются от участия в марсианской экспедиции, – рассказывает Вадим Лукашевич. – Мол, одно дело – жить на МКС, где всегда Земля в иллюминаторе и до нее всего 300 км, а другое – улететь куда-то в черноту, где за тонкой обшивкой корабля нет ничего. Если же думать не просто о полете, а о колонизации, то возникают вопросы совсем иного порядка. Как, например, будет происходить репродукция? Это отнюдь не праздный вопрос. Да, мы выращиваем на МКС мушек дрозофил, но человек – это совсем другое. Как сформируется в условиях пониженной гравитации костная ткань, мутирует ли мозг? Без разрешения этих вопросов освоение космоса вообще не пойдет».

«Перед отправкой в космос Гагарина главный вопрос был не в том, справится ли техника, а как поведет себя человек. Первый космонавт шел в неизведанное, – вспоминает Ионин. – Сейчас мы в схожей ситуации, но на следующем этапе – нужен первый шаг в дальний космос. Но все указывает на то, что человек – абсолютно земное существо и выход за пределы ноосферы приведет к необратимым последствиям для психики. А значит, его придется «дорабатывать» генетически, вживлять некие чипы. На Марс полетит уже получеловек-полукиборг».

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «Профиль».

Реклама
Реклама
Реклама