Лукавая «цифра»

«Радужные надежды возлагались на применение в экономике математических методов и ЭВМ. Сегодня эта мода схлынула», – писал журнал «Новый мир» в 1987 году. Тридцать лет спустя правительством уже совсем другой страны была принята государственная программа «Цифровая экономика». А в подтверждение серьезности цифровых намерений был изменен Федеральный закон № 54-ФЗ «О применении контрольно-кассовой техники», который заставил коммерсантов подключить свои кассовые аппараты к интернету. На рынке факторинга стратегии и законодательные изменения традиционно рассматриваются с утилитарных позиций – зачем, сколько будет стоить и какую выгоду принесет «цифровизация».

Барьеры есть, барьеров нет

Смысл цифрового факторинга – в отказе от бумажных документов в обороте между фактором, поставщиком и покупателем. Использование электронных бухгалтерских документов законодательно разрешено, а технически их передачу осуществляют аккредитованные государством провайдеры электронного документооборота (ЭДО). Где-то рядом – удостоверяющие центры, выдающие предпринимателям электронные подписи, которые придают юридическую значимость файлам, пересылаемым ими по Сети.

«Ни о каких ограничениях электронного документооборота между фактором, поставщиком и покупателем сегодня речи не идет, – говорит операционный директор «Сбербанк Факторинг» Леонид Култыгин. – Барьеры для полного отказа от «бумаги» связаны с организационными моментами и с некоторой консервативностью и осторожностью компаний».

«Единственное узкое место для повсеместного перехода на электронный факторинг – нежелание поставщиков и покупателей переходить на ЭДО при торговле друг с другом», – подтверждает директор дирекции инновационного развития НФК Дарья Николаевская. В ее компании более 10 лет работает система, позволяющая клиенту получить финансирование в режиме онлайн на основе скан-копий первичных документов, которые затем придется предъявить фактору в оригинале.

Скан-копии первичных документов, подтверждающих хозяйственную деятельность контрагентов, без проблем принимаются в суде, добавляет директор дирекции факторингового обслуживания МКК «СимплФинанс» Сергей Авдюхин.

Однако генеральный директор «Открытие Факторинг» Виктор Вернов, отмечая отсутствие законодательных барьеров, призывает избегать «цифровой эйфории»: «Во-первых, электронная подпись клиента или дебитора может быть скомпрометирована, как в ситуации с получением кредита по украденному паспорту. Во-вторых, как в бумажном, так и в электронном документе может содержаться недостоверная информация. То есть документ настоящий, но в нем написано что-то заведомо ложное. Если покупатель докажет, что товар он не получал, то с него может быть снята ответственность [за неоплату товара]».

«Ситуация усугубляется отсутствием общепринятого стандартного процесса обмена электронными первичными документами, – продолжает вице–президент – управляющий директор по факторингу Промсвязьбанка Александр Карелин.  – Автомобили с товарами вынуждены возить бумажные товарно-транспортные накладные, например, чтобы иметь возможность показать документы сотруднику ГИБДД при проверке».

Кто оплатит цифровой банкет?

Проверки на дорогах – лишь частный случай. Но он показывает, что в одиночку цифровое будущее не построить. Если дебитор полностью отказывается от бумажного документооборота, фактор подстраивается под дебитора, а клиент продолжает работать по старинке, система в целом не будет работать на полную мощность. При этом фактор и дебитор уже инвестировали в развитие ЭДО и стремятся окупить затраты, перекладывая их друг на друга или на поставщика…

Заместитель председателя правления Металлинвестбанка Михаил Окунев настаивает на том, что для фактора внедрение ЭДО – процесс незатратный и выделять его из обычной операционной деятельности неправильно. «Процесс создания и эксплуатации подобных систем непрерывен, – подчеркивает он. – Фактор – это и ИТ-компания тоже, поэтому мы обречены постоянно работать над новыми решениями».

С ним солидарен глава «Открытие Факторинг» Виктор Вернов: «Считаю, что прямые инвестиции игроков рынка в ЭДО довольно невелики».

«Исходя из нашего опыта, мы можем смело утверждать, что электронный факторинг выгоден поставщикам доступной ценой и высокой скоростью получения финансирования. Для дебитора он повышает прозрачность отношений с фактором и снижает количество спорных моментов.
Уже сейчас мы наблюдаем снижение стоимости факторинга на 1% годовых за счет экономии фактора на администрировании, хранении и верификации бумажных документов. В перспективе выгода поставщика станет еще больше – уйдет переплата за риск финансирования несуществующих поставок.
Для всех сторон сделки онлайн-факторинг хорош тем, что делает почти невозможной ситуацию, когда от покупателя требуется оплата поставок, которых он не получал. Таким образом, мы снижаем судебные риски и стоимость факторинга в целом.
Более того, электронный факторинг ускоряет верификацию поставок и позволяет эффективно работать без точек физического присутствия фактора. Особенно эту возможность ценят компании в регионах, когда не нужно приезжать в офис фактора и предоставлять первичные документы на бумаге».

По словам Леонида Култыгина, инвестиции требуются от факторов, во-первых, при внедрении проекта ЭДО или его доработке, а во-вторых, при оплате услуг операторов (провайдеров) ЭДО. Зачастую первую часть берет на себя фактор, так как для него это снижение операционных расходов и повышение эффективности взаимодействия с клиентом. «Окупаемость вложений или же их провал зависит только от доли расходов на ЭДО в затратах компании в целом», – подчеркивает представитель «Сбербанк Факторинг».

Дарья Николаевская соглашается с тем, что затраты на обмен документами с клиентом ничтожны. Но является ли такой документооборот конечной целью эволюции цифрового факторинга? По ее мнению, будущее – в переводе «на удаленку» всех процессов факторинга: от поиска клиентов и заключения договора до его исполнения сторонами, которые физически могут находиться в любой точке мира. «Автоматизация проверки контрагентов, оценки финансового их состояния, анализа текста контрактов – все это требует внедрения скоринговых моделей, использования технологий Data Mining и Text Analysis, интеграции через API с множеством источников данных, чат-ботов и прочих достижений науки и техники. Кто на это готов решиться с учетом современных реалий – пока неясно», – говорит представитель НФК.

Александр Карелин из Промсвязьбанка оценивает ежегодные совокупные затраты участников рынка на ЭДО в пределах одного миллиарда рублей. Точные цифры не знает никто. «Рынок электронного документооборота пока очень закрытый и недостаточно цивилизованный», – сетует эксперт.

Однако участники рынка готовы жертвовать своей прибылью, снимая бремя основных затрат на ЭДО с клиентов. «Далеко не во всех тарифах Металлинвестбанка клиент платит за электронный документооборот», – говорит Михаил Окунев.

«Мы в НФК разработали решение, которое позволяет передавать нам отгрузочные документы без участия оператора ЭДО и поэтому бесплатно», – добавляет Дарья Николаевская.

«ЭДО становится стандартом, и тарификация за услуги меняется от взимания оплаты за каждый документ на фиксированные тарифные планы», – подтверждает Сергей Авдюхин из МКК «СимплФинанс». – Отдельной платы за ЭДО наша компания не взимает».

Александр Карелин объясняет отказ от комиссии за документооборот просто: «Большинство ключевых игроков рынка факторинга уже проинвестировали в это направление, внедрили свои решения, а факторы, не работающие с ЭДО, скоро останутся не у дел».

Тариф «экономный»

Виктор Вернов убежден, что вне зависимости от наличия в тарифе фактора или оператора оплаты за ЭДО внедрение электронного факторинга не увеличивает, а снижает расходы всех сторон, если сравнивать с бумажным аналогом. «На текущий момент выгода клиента за счет объективной экономии на хранении и администрировании бумажных документов составит около 1% годовых, говорит гендиректор «Открытие Факторинг». – Время и острота конкуренции на рынке покажут, насколько снизится премия факторов за риск. Думаю, в течение года ЭДО станет основным фактором снижения цены на факторинг».

Александр Карелин оценивает экономию в 10 раз: «Один бумажный документ стоит в среднем около 50 рублей (цена включает печать, подписание, доставку и хранение). При этом аналогичный электронный документ у провайдера стоит в среднем 5 рублей».

Михаил Окунев из Металлинвестбанка более категоричен: «Работая только через ЭДО, мы даем возможность клиентам–МСБ получать факторинговое финансирование по ставкам, ниже на 5–7% годовых, чем доступное на рынке традиционное банковское кредитование!»

По словам Леонида Култыгина, размер получаемой экономии нужно рассматривать не с точки зрения финансов, а с точки зрения временных ресурсов и снижения участия человека в процессе документооборота. Например, по оценке Сергея Авдюхина, благодаря ЭДО трудозатраты бэк-офиса фактора снижаются на 50%.

От кассовой ленты – к блокчейну

Стратегические инициативы государства в области цифровизации пока оказывают лишь косвенное влияние на рынок факторинга. Например, перевод фискальных данных в режим онлайн (упомянутый выше Федеральный закон № 54-ФЗ), при котором любая продажа товара или услуги конечному потребителю фиксируется государством в электронных каналах, по мнению Михаила Окунева, приведет к появлению новых факторинговых продуктов, развернутых на этом механизме. В Промсвязьбанке, как утверждает Александр Карелин, такой продукт уже разрабатывается в партнерстве с одним из операторов фискальных данных. Виктор Вернов отмечает, что благодаря доступу к фискальным данным факторам «станет легче выявить откровенно недостоверную информацию», что потенциально снизит риски финансирования несуществующих поставок, которые возможны даже при использовании ЭДО.

«Пока рано говорить о влиянии электронных технологий на факторинг, но инициативы на государственном уровне зачастую становятся основным драйвером трансформации бизнеса, – отмечает Леонид Култыгин. – Технологии развиваются очень быстро, поэтому их внедрение нуждается не в техническом сопровождении, а в решении нормативных и организационных вопросов. Сегодня важно не просто внедрить что-то новое, а сделать этот процесс рабочим и юридически значимым».

«Металлинвестбанк уже несколько лет работает с клиентами по факторингу только в рамках ЭДО. Мы вообще не берем никакие данные об отгрузках у поставщика. Чаще всего мы забираем данные о поставках из электронных каналов обмена между нашим клиентом и его покупателем и предлагаем эти поставки в программе «Фактор-Клиент» нашему клиенту. Для того чтобы получить деньги за эти поставки, клиенту достаточно 2 раза кликнуть мышкой. Поясню на примере. Один из наших любимых клиентов поставляет продукты питания в торговые сети. В среднем за ночь он осуществляет 300 поставок. Утром следующего дня клиент уже видит все эти поставки в своем «Фактор-Клиенте», если до 13.00 клиент щелкнет мышкой, то к 17.00 деньги будут на его счету и он уже в этот день может их использовать в своей деятельности. Мы сами заберем данные, сами договоримся с дебитором о порядке взаимодействия. Для клиента работа с нами превращается в созерцание появления данных и, если нужны деньги, просто получение их по нажатию одной кнопки».

Впрочем, опыт «Сбербанк Факторинг» частично опровергает это заявление. Именно эта компания первой на рынке внедрила в промышленную эксплуатацию систему документо-оборота на базе технологии распределенного реестра закрытого типа (число участников сети ограничено) на базе платформы Etherium. И случилось это за несколько месяцев до того, как президент России Владимир Путин, по свидетельству первого вице-премьера Игоря Шувалова, «заболел блокчейном».

Теперь блокчейном «болеет» не только Путин, но и весь мир. «Сегодня это уже больше чем технология, это целая парадигма мышления», – отмечают в компании «Сбербанк Факторинг».

По словам Леонида Култыгина, система обеспечивает простой и надежный способ хранения и подтверждения данных о денежных требованиях. Каждый участник является владельцем информации и участвует в подтверждении данных, записываемых в «распределенный журнал». Организованная таким образом платформа не требует участия посредника или арбитра в виде провайдера, как на рынке ЭДО. «Это позволяет нам достичь полной защиты данных и самого алгоритма от фальсификации криптографическими алгоритмами, – говорит эксперт, – а также снижает расходы на обеспечение информационного обмена между фактором и клиентом».

К блокчейну «Сбербанк Факторинг» уже подключились Альфа-банк и Промсвязьбанк. В компании тестируют принцип «мультифакторности», чтобы в перспективе распространить его на всех контрагентов рынка: факторов, клиентов и дебиторов.

По мнению Виктора Вернова, если государство поддержит данное начинание, то массовый переход может случиться в 2018–2019 годах. Если же поддержки не будет, то распределенные реестры в факторинге так и останутся на уровне локальных решений и прототипов.

«Если все факторы смогут договориться, то получат на выходе серьезное снижение рисков по двойному финансированию и практически стопроцентную верификацию поставок по общей закрытой базе данных!» – восклицает Сергей Авдюхин.

«Преимущество этой технологии в том, что она бесплатна, в отличие от электронного документооборота, и к ней больше доверия, – говорит Александр Карелин. – Но с этими данными нельзя пойти в суд, доказать их подлинность, достоверность и юридическую силу».

Зампред правления Металлинвестбанка Михаил Окунев отмечает, что ключевым в проекте компании «Сбербанк Факторинг» является согласие покупателя-дебитора «делиться» своими данными с участниками блокчейна. «Мы придерживаемся мнения, что электронные технологии в факторинге будут опираться на электронные технологии в торговле. Если торговля перейдет на заключение смарт-контрактов и хранение данных о них в блокчейне, весь факторинг переместится в блокчейн. Но если торговля будет пользоваться другими инструментами, то и факторинг будет пользоваться ими».

Окончательный диагноз факторингу на блокчейне поставят не только время и дебиторы, но и законодатели, которым поставлена задача придумать регулирование и для блокчейна, и для создаваемых на его принципах криптовалют. И списать будет не у кого – за рубежом проблема регулирования тоже не решена.

Пример небольшого рынка факторинга (около ста игроков, примерно пять тысяч клиентов, чуть больше 300 млрд рублей портфель) показывает, что быстро развивающиеся технологии и правильные законы – это важные, но не главные слагаемые успеха. Не хватает «магии», секретного ингредиента, чтобы все заработало как надо. Этот ингредиент – время, проведенное за спокойной, вдумчивой работой.