«Приватизировать надо, на этот счет сомнений не было»

Петр Филиппов, директор Независимого центра изучения методов борьбы с коррупцией, в 1992-м – председатель подкомитета Верховного Совета РФ по приватизации:

«То, что приватизировать было надо, на этот счет сомнений не было ни у демократов, ни у партийной номенклатуры. На всех мероприятиях обязательно присутствовали директора предприятий – либо их заместители. Они были самой заинтересованной в приватизации стороной. Демократы, представленные в Верховном Совете, понимали, что частный хозяин предприятия будет следить за ним и заботиться лучше, чем назначенный государством чиновник. Но возникал вопрос: а как это сделать?

Гайдар и Чубайс еще до своих назначений в правительство отстаивали вариант приватизации за деньги. Среди представителей демократических фракций в Верховном Совете – а я был его депутатом – постоянно присутствовала оппозиция такому подходу. Депутаты опасались, что в случае приватизации за деньги заводы и фабрики выкупят водочные короли – они были чуть ли не единственными, у кого были деньги. Еще были продавцы компьютеров с маржинальностью бизнеса до 1000%. Предлагалось раздать всем работникам предприятий акции, это было бы похоже на югославский социализм. К тому же за бортом оставались врачи и учителя. В итоге на слушаниях в парламенте верх взяли сторонники раздела предприятий.

В итоге у нас был выбран вариант ваучерной приватизации. Но вы поставьте себя на место рабочего, у которого на руках оказались акции завода, но он не понимал, что это за бумажка и что она означает. И в то же время на дверях завода висят объявления о скупке акций. И, конечно, многие поддавались такому соблазну. Таких было большинство.

Нет, конечно, у реализованного способа приватизации были и свои плюсы. Обычные люди, получившие ваучеры, продавали их крупным бизнесменам, и у предприятий появлялся хозяин. Это необходимое условие для работы компании – чтобы у нее был один собственник или группа собственников, способных принимать консолидированное решение

В итоге права собственности на предприятия достались их директорам. А кто они такие? Это вчерашние партийные функционеры без каких-либо предпринимательских навыков. При мне директор предприятия предлагал банку купить завод за полтора миллиона долларов. А завод стоил миллионов десять, и директор банка даже прямо говорил об этом. Но директору завода не нужно было десять миллионов – ему нужно было полтора, чтобы можно было купить домик в Швейцарии и уехать туда. Когда я был депутатом Верховного Совета и Ленсовета, все заводы в моем округе были проданы таким вот образом. Активы были не нужны новым хозяевам – они не хотели их развивать.

А кто выступал покупателями? Будущие олигархи. Они использовали свои новые предприятия так, как было выгодно в тот момент. Строили жилые комплексы на месте заводов, а техникой пусть занимаются немцы. Можно сказать, что партийная номенклатура провела деиндустриализацию страны. Можно ли было избежать этого? Я думаю, что да, если бы пошли по чешскому пути. Надо было продавать активы крупным передовым компаниям по договору, с которого они не могут соскочить – только развивать компанию. Но партийная номенклатура была строго против такого варианта».

Павел Медведев, экономист, экс-депутат ВС РФ и Госдумы РФ, бывший финансовый омбудсмен:

«Я, как и многие, могу оценить опыт ваучерной приватизации как негативный. Только здесь необходимо сделать уточнение (я при всем этом присутствовал и видел, кто во что горазд и на что способен): думать, что те решения, которые принимались разными людьми, принимались ими по своей воле, без влияния окружения, неправильно. Предполагать, что перед Гайдаром или Чубайсом был чистый лист и они на нем нарисовали, что хотели, крайне наивно. Так не бывает никогда. А уж в те времена – тем более. Вокруг Белого дома ходили самые разные люди с разными намерениями – одни наивные дурачки – другие умные-преумные. Один человек – не буду называть фамилию, он уже умер – после принятия важного закона сказал мне: «Павел, обрати внимание на вон ту строчку. Понимаешь, для чего она? Это я лично для себя вписал – чтобы меня не посадили».

Сергей Орлов, экономист, профессор РЭУ имени Плеханова:

«В то время я работал в Татарстане начальником управления приватизации в местном Госкомимущества. Так что я был непосредственным участником событий, членом большой команды. И могу сказать, что полномочия команд приватизаторов в каждом регионе были очень значительными. Общая установка была дана на то, чтобы провести процесс ускоренно и бесконфликтно. Но как раз ускоренность и ограниченность сроков вышла боком – люди были просто не подготовлены к приватизации. Власти регионов, кроме, пожалуй, Москвы, не могли даже толком выбрать объекты, которые подлежали бы приватизации. Во многих регионах ощущалась нехватка предприятий, и это тоже ускоряло процесс. Рабочие приходили к «красным директорам» (и, как выясняется сегодня, это еще не самое плохое слово) с ваучерами на руках и подталкивали провести приватизацию предприятий. Директора были уважаемыми, но неподготовленными людьми. Некоторое смятение и осознание неправильности выбранного пути пришло где-то через год после начала приватизации. Тогда начался конфликт между Верховным Советом и президентом, завершившийся расстрелом Белого дома. Вот в тот момент ускоренная приватизация могла быть остановлена.

Приватизация на первом этапе прошла кое-как. Ее однозначно надо было проводить, но делать это логически и осмысленно. Этому препятствовали те самые две заявленные установки на быстроту и бесконфликтность. Но приватизация нужна была другая – с учетом особенностей России, ее пространственного развития, менталитета населения. Поэтому удачной ее считать, конечно, нельзя. Об альтернативных вариантах говорить сейчас сложно. Единственное, я считаю, нужно было начинать с приватизации малых предприятий: в сфере торговли, услуг. Опробовать весь процесс на них и только потом идти по крупным объектам. А так получилось, что ваучеры были как бы скинуты с самолета – что-то попало в цель, но большая часть – мимо».

К тому же, приватизация способствовала появлению в России нового класса – олигархата. Фактически, олигархи в нашей стране появились одновременно с окончанием приватизации – в 1994-95 годах».

Андрей Нечаев, министр экономики в 1992–1993 годах:

«Массовая приватизация вообще не может быть идеальной и справедливой, какую бы модель вы ни использовали. Но та конкретная модель, которая была использована в России, в значительной степени была результатом компромисса с тогдашней законодательной властью. Не удалось применить вариант с электронными приватизационными счетами: по оценкам Сбербанка, на это ушло бы несколько лет, поэтому было решено использовать чешский опыт с ваучерами. Безусловно, в приватизации были положительные моменты. Например, то, что в результате нее в России появилась частная собственность, которая, безусловно, более эффективна, чем государственная. Другое дело, что не все собственники могут считаться эффективными. Значительная часть граждан оказалась только номинальными владельцами, но что-то другое и невозможно было предположить. В рамках государственной собственности они являются еще менее реальными владельцами. Если говорить о конкретных ошибках, то не очень оправдало себя использование чековых инвестиционных фондов. Часть из таких фондов даже оказались успешными и впоследствии превратились в крупные инвесткомпании. А о части такого сказать нельзя – они оказались неэффективными. А некоторые фонды просто попали в лапы авантюристов, и люди потеряли свои ваучеры».

Елена Иванкина, директор Института отраслевого менеджмента РАНХиГС:

«Гайдар когда-то писал в своей книге: «Если вы хотите сделать своего знакомого врагом всего народа, поручите ему приватизацию». Ее никогда нельзя провести так, чтобы все были довольны. Народ делится на тех, кто недоволен методами, суммой, сроками. С моей точки зрения, приватизация прошла крайне неудачно. Она не была нацелена на малый и средний бизнес, как бывает обычно. Вот, например, в Чехии обычные семьи имели возможность стать собственниками булочных, пекарен, парикмахерских – сложением ваучеров всех членов семьи. У нас же приватизация прошла по крупным предприятиям и в очень сложной форме. В результате она стала одним из основных источников зарождения олигархата. Думаю, 90% населения не сможет вспомнить и сказать, где сейчас их ваучеры. Я большой сторонник рыночных отношений и всего, что произошло в нашей стране после распада СССР. Кроме, пожалуй, приватизации».