29 марта 2024
USD 92.26 -0.33 EUR 99.71 -0.56
  1. Главная страница
  2. Статья
  3. «Это моя личная трагедия»
Экономика

«Это моя личная трагедия»

На окончание работ по возведению бизнес-центра «Зенит» уйдет 8,7 миллиарда рублей, которые планируется выделить из федерального бюджета. Последние 20 лет здание простояло в «замороженном» состоянии, но теперь там будут учебные классы столичного вуза и гостиница.

Средства на достройку одного из самых известных небоскребов Москвы бизнес-центра «Зенит» на юго-западе заложены в бюджет сразу двух программ: «Развитие образования» и Федеральной адресной инвестиционной программы. Завершить работы, стоимость которых пока оценивают в 8,7 миллиарда рублей, должны к 2021 году. Достройка здания позволит решить сразу несколько проблем: предоставить Российской академии народного хозяйства и госслужбы (РАНХиГС) недостающие на данный момент площади и улучшить архитектурный облик города.

В народе здание за свой запоминающийся внешний вид получило несколько прозвищ, самое популярное из которых «стекляшка». Так его, в основном, называют студенты РАНХиГС, на территории которой оно расположено. Архитектор Яков Белопольский, работая над проектом высотки в 1989 году, хотел построить ее в форме кристалла, обшитого снаружи светоотражающими зеркалами. Изначально внутри должен был располагаться бизнес-центр «Зенит». На его территории, площадь которой превышала 100 тысяч квадратных метров, планировалось разместить офисы, торговый центр, пятизвездочный отель, конференц-зал, спортивный центр, а также Высшую школу международного бизнеса (ВШМБ). Последняя входила в состав Академии народного хозяйства (АНХ; так до 2010 года называлась РАНХиГС), тогдашний ректор которой Абел Аганбегян и стал инициатором всего проекта по строительству небоскреба.

В качестве подрядчика он привлек итальянскую компанию Valany International, а деньги — 50 миллионов долларов — взял в кредит в международных организациях. Гарантом возврата выступило правительство СССР, а страховщиком займа — экспортно-кредитное агентство Servizi Assicurativi del Commercio Estero (SACE). Ожидалось, что бизнес-центр окупится всего за пять лет, ведь годовая аренда офиса в нем обошлась бы в 600 долларов за квадратный метр, а ночь в пятизвездочном отеле — в 150 долларов. Однако достроить небоскреб, который должен быть стать инновационным для своего времени, так и не удалось. В 1994 году, когда работы были завершены на 80%, власти Италии провели крупную антикоррупционную кампанию «Чистые руки». Одной из ее жертв стала Valany International. Ее руководство обвинили в связях с сицилийской мафией, а все счета компании заморозили. То же самое пришлось сделать и с московской стройкой.

В 1998 году «Зенитом» заинтересовалась Счетная палата, а потом и прокуратура Москвы. Последняя завела уголовное дело о превышении полномочий и незаконном предпринимательстве на Аганбегяна: по версии следствия, после начала строительства он передал будущий бизнес-центр в собственность ВШМБ, которая к тому моменту отделилась от АНХ и стала акционерным обществом. Претензии были сняты после того, как сторонам удалось прийти к мировому соглашению.

В разговоре с «Профилем» бывший ректор академии рассказал, что не имеет отношения к текущей ситуации вокруг здания. «Я уже давно не могу ни на что повлиять, я уже 14 лет как не ректор. Пока был им, старался поддерживать здание в хорошем состоянии, но потом туда начали лазать хулиганы», - говорит Аганбегян. По его изначальной задумке, здание должно было приносить вузу деньги на строительство новых учебных корпусов: «Деньги на текущие расходы у нас были благодаря плате за обучение, а вот на новые площади не было. А нам же надо было дать каждому профессору по отдельному кабинету, как это принято в цивилизованных странах. Вот мы и пытались заработать. Это должны были быть лучшие офисы Москвы, со свободной планировкой. За ними в очередь выстраивались крупнейшие компании».

Между тем, взятые в кредит деньги на строительство стали предметом отдельного разбирательства между Внешэкономбанком и Парижским клубом кредиторов в начале 2000-х гг. Впоследствии обязательства перешли к банку ВТБ (тогда — Внешторгбанку), и ему удалось договориться с кредиторами о трехкратном снижении суммы долга. В 2004 году министерство финансов попыталось взыскать средства с ВШМБ, на балансе которой все еще числилось здание. Для этого на небоскреб даже наложили арест, который был снят несколько лет спустя после его национализации. В 2015 году высотку снова передали в собственность РАНХиГС.

«За эти годы здание кому только не принадлежало. Полная неразбериха была, - говорит Аганбегян. - Говорите, сейчас оно на балансе академии? Это хорошо. В свое время мы пытались достроить его, провели конкурс. Победитель обещал закончить все за год, но тогдашний премьер [Михаил] Касьянов почему-то не дал ход делу».

За время простоя здание стало выглядеть намного хуже, чем сразу после заморозки строительства. Высказывались мнения, что достраивать его опасно и лучше вместо этого просто снести. В недостроенную «стекляшку» любили забираться экстремалы и студенты РАНХиГС, утверждавшие, что внутри растут деревья, а в гостиничных номерах установлена вся сантехника. В 2008 году один из таких молодых людей упал в шахту лифта и через несколько часов умер в больнице. Находившаяся вместе с ним девушка сломала позвоночник.

Однако проведенное в 2012 году исследование показало, что строительство небоскреба вполне может быть завершено без угрозы для уже готовых конструкций. Правда, для этого придется полностью заменить облицовку, из-за чего внешний вид высотки может сильно измениться. Поменяется и предназначение здания: в нем уже не будет ни торговых, ни офисных помещений — только учебные классы и гостиница. Абел Аганбегян уверен, что это нецелесообразное расходование средств. «Ну разве может быть учебное здание таким дорогим. Посмотрите на ведущие вузы мира — там ведь корпуса дешевые, из кирпича. Такое дорогое сооружение должно зарабатывать деньги за счет аренды», - рассказал «Профилю» бывший ректор АНХ.

Заслуженный архитектор РФ Лев Лавренов считает, что 20 лет простоя — не помеха для здания. «Его вполне можно достроить, главное, чтобы были целы несущие конструкции. Ну а раз исследование провели, значит, видимо, они целы», - сказал он в беседе с «Профилем».

«Пять лет — слишком большой срок. Боюсь, я не доживу до открытия. А ведь столько сил вложил в строительство, в проект, - говорит Аганбегян. - То, что его пришлось «заморозить» — моя личная трагедия».

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «Профиль».

Реклама
Реклама
Реклама