28 марта 2024
USD 92.59 +0.02 EUR 100.27 -0.14
  1. Главная страница
  2. Статья
  3. Тяготы урожая
Экономика

Тяготы урожая

Хороший урожай для России – проблема бόльшая, чем плохой. Негде хранить, некуда продавать. От властей сельхозпроизводители хотят одного – чтобы не вмешивались.

По расчетам экспертов, Россия в этом году может поставить новый рекорд по урожаю зерна за несколько десятилетий – более 115 млн тонн. Столько у нас не собирали с советских времен. Рекорды ожидаются и по экспорту. Но сделает ли это страну, граждан, самих сельхозпроизводителей и торговцев зерном богаче и счастливее? Пока гордиться приходится лишь сухими цифрами, а реальное положение дел приносит только новые заботы. Большой урожай – причем не только в этом году и не только у нас, но и в других странах – означает рекордное падение цен и проблемы со сбытом.

Прямым следствием этого стала торговая война, развернувшаяся с конца лета между Египтом и Россией. Египет в августе ввел фактически запретительные меры на ввоз в страну пшеницы. Формально запрет касался всех импортеров, но больнее всего бил именно по России, которая является традиционно крупнейшим поставщиком пшеницы в Египет. В результате Москва ответила симметрично, отказавшись от египетских апельсинов и лимонов. Это возымело действие, и Египет объявил о возврате к стандартным требованиям по зерну. Однако всех проблем с судьбой рекордного урожая это не снимает.

Стратегический клиент

«Египет – крупнейший импортер пшеницы в мире, он ввозит больше 12 млн тонн в год, и крупнейший покупатель российской пшеницы, – говорит директор аналитического центра «Совэкон» Андрей Сизов. – Когда они выставили свои требования, вообще никто не смог их удовлетворить».

Решение правительства Египта о запрете ввоза в страну зерна с примесью спорыньи выше 0% было принято еще в августе, но до сих пор вызывает у экспертов недоумение. Задача оказалась невыполнимой в принципе. Ни один из экспортеров не смог выполнить заявленные требования, добившись полной очистки своего зерна от остатков спорыньи – рода грибов, паразитирующих на зерновых, в том числе ржи и пшенице, и, несмотря на достижения современных агротехнологий, все равно в минимальных количествах присутствующих в собранном зерне.

Для России такой шаг представлялся не просто неприятным, но с учетом ожидаемых рекордных сборов зерновых во многом даже вызывающим. В результате российские власти ответили тем же: в преддверии массовых поставок цитрусовых из Египта Россельхознадзор выразил обеспокоенность нарушениями фитосанитарных норм. По данным ведомства, в 2016 году было выявлено 47 случаев поставок зараженной продукции из Египта, и с 22 сентября было введено временное ограничение на ее ввоз.

В Египте не могли оставить это без внимания. По данным Федеральной таможенной службы, в январе–июне 2016 года доля египетской продукции в общем импорте цитрусовых в Россию составила 27% в денежном выражении. А для самого Египта это почти половина всего экспорта цитрусовых. При этом, как отмечали в Россельхознадзоре, введенные ограничения могли касаться не только апельсинов и лимонов, но и почти всей прочей сельхозпродукции. А Египет, между прочим, является еще крупнейшим импортером картофеля и лука в Россию.

В результате, так и не сумев найти продавцов «чистой» пшеницы, 21 сентября власти Египта объявили о возврате к прежним международным стандартам по примесям спорыньи в пшенице 0,05%. На 26 сентября в Москве запланированы переговоры с египетской стороной по условиям поставок цитрусовых, и с большой долей вероятности можно предположить, что фитосанитарные претензии к ним потеряют актуальность.

«Как мы и предсказывали, Египет официально отказался от требования по нулевому содержанию спорыньи. Страна в самом ближайшем будущем вернется к импорту пшеницы. Надеюсь, Россия среди поставщиков останется», – отметил Сизов. При этом так и остается загадкой, какими мотивами руководствовалась египетская сторона во всей этой истории. Звучат самые разные версии, но ни одна, по мнению эксперта, не кажется убедительной. «Основная и распространенная версия в том, что Египет пытался таким образом сбить цены на зерно, продавить рынок и выторговать себе какие-то лучшие условия, – говорит Сизов. – Но это большая глупость, потому что в результате Египет будет платить больше, так как продавцы захотят премию при поставках такому ненадежному покупателю». А выиграют в результате другие игроки зернового рынка.

По данным Россельхознадзора на 12 сентября, наибольшее количество российского зерна было отправлено в Турцию – 1,3 млн тонн, или 14% всего текущего экспорта. Немного отстает Египет (вероятно, из-за временного запрета на импорт) – 1,2 млн тонн, или 13%. За ними следуют Бангладеш (8%), Саудовская Аравия (7%), Марокко (5%) и Нигерия (4%).

Еще одна страна, которая традиционно является покупателем российского зерна, Иран, в марте этого года также запретила импорт. В этом году иранские власти попробуют выйти на уровень самообеспечения, увеличив закупки зерна у местных фермеров. Минсельхоз России уже попросил об отмене запрета, предложив взаимовыгодные условия товарообмена.

Фото: Shutterstock
©Фото: Shutterstock

Избыток урожая

По данным Минсельхоза, на 21 сентября в целом по стране было собрано 107 млн тонн зерна, что на 21% больше, чем за аналогичный период прошлого года. Опрошенные «Профилем» эксперты подчеркивают, что это пока предварительные итоги, поскольку валовой сбор урожая продолжается.

По прогнозу «Совэкон», сбор зерна в этом году достигнет 117 млн тонн. «Это рекордный урожай с 80‑х годов, – рассказал Сизов. – Третий год подряд мы имеем хороший урожай, собирая больше 100 млн тонн зерна. Последний провальный урожай был в 2010 году, для сравнения: тогда мы собрали 63 млн тонн. Потом неудачным был 2012 год – 72 млн тонн зерна».

«Если в 2010–2013 годах в среднем валовой сбор зерна составил 85 млн тонн, то в 2014 году – уже 105 млн тонн, в 2015 году чуть хуже – 104 млн тонн, но тенденция была той же, – пояснила директор Центра агропродовольственной политики РАНХиГС Наталья Шагайда. – Я думаю, хорошему урожаю способствовало удачное стечение обстоятельств и благоприятная погода в первую очередь. Кроме того, все глубже применяют новые технологии. Еще по прошлому году было видно, что сельхозорганизации среагировали на новые возможности, посевы были выше, чем в позапрошлом, почти по всем культурам. Эта стратегия сохранилась и в текущем году».

«Нынешним рекордным сборам способствовали хорошие погодные условия, везение и высокие доходы сельхозпроизводителей в прошлые годы, позволившие им вложиться в улучшение агротехнологий – покупку современной техники, семян и удобрений, – согласен Сизов. – Дополнительный фактор – активный рост сборов такой высокоурожайной зерновой культуры, как кукуруза. Если говорить про последние 10–15 лет, то наблюдается и рост посевных площадей, и урожайности, но все это происходило в первую очередь в Центральном Черноземье и на юге России».

По мнению же президента Российского зернового союза Аркадия Злочевского, одна из основных причин нынешнего хорошего урожая в том, что был очень малый процент гибели озимых культур. «Традиционно около 8–10% гибнет при перезимовке. В этом году почти ничего не погибло, – сказал Злочевский. – Поэтому 47 млн га площадей под уборку против 46 млн га в прошлом году. Плюс погодные условия и урожайность выше». При этом, однако, рекордные сборы главу Зернового союза отнюдь не радуют. «У нас две проблемы – урожай и неурожай, причем урожай – беда побольше», – отметил он. Логика самая простая – избыток продукции, по закону рынка, снижает цены.

Полезное забытье

Впрочем, это отнюдь не означает, что российские покупатели могут рассчитывать на снижение цен на хлеб и всю прочую зерновую и мучную продукцию. «Лишь когда мало урожая, тогда это становится проблемой потребителя, – говорит Злочевский. – В других ситуациях, как сейчас, цены на готовое продовольствие не зависят от зерновых цен и будут подчиняться общим экономическим трендам, которые сформированы на территории России». «Все излишки вывезут на экспорт, – подтвердила Шагайда. – Если на внешнем рынке не будет спроса, тогда зерно останется внутри, и оно может подешеветь. Но это маловероятно».

Низкие цены на мировом рынке зерна – проблема в первую очередь отечественных производителей. Хотя, как отметил Сизов, в целом и для них ситуация пока относительно неплохая, так как невысокие цены компенсируются ростом сборов. «Говорить о том, что сельхозпроизводители массово в текущем сезоне будут разоряться, нельзя. Но если мировые цены будут оставаться на таком же уровне, то рентабельность будет сокращаться, – пояснил он. – Себестоимость зерна постепенно растет, так как цены на значительную часть сельхозтехники, средства для защиты растений, гибридные семена и удобрения привязаны к евро или доллару. Их поставщики за 2014–2016 годы повысили цены в меньшей степени, чем девальвировался рубль, но будут продолжать повышать их и в дальнейшем. И это временное преимущество, которое имел российский сельхозпроизводитель, из-за девальвации будет уходить».

При этом участники зернового рынка скептически оценили эффект от продуктовых антисанкций, введенных Россией в 2014 году. «Они вообще не привели к импортозамещению, они привели к импортозаменению, то есть к смене географии поставок – только и всего. На стимулирование внутреннего производства они не повлияли, – уверен президент Зернового союза. – А вот обвал рубля произвел как раз колоссальный эффект для стимулирования национального производства, потому что убрал с прилавков импортную продукцию из-за ее резко возросшей стоимости. Ее начали замещать отечественные производители. Поэтому кризис принес нашему сектору колоссальную пользу. Вопрос только в том, чтобы закрепить свои позиции и повысить конкурентоспособность. К сожалению, мы такие шансы, которые дает история, используем очень редко и не учимся на собственных ошибках».

Как отметил Злочевский, наращивание производства зерна в России в последние годы происходило в основном при отсутствии государственной поддержки. «На самом деле производство и экспорт росли потому, что были созданы некие базовые условия для развития отрасли, – говорит Сизов. – В частности, появились институт собственности на землю и институт аренды земель, чтобы сельхозпроизводитель был уверен в том, что выращенное на этой земле будет принадлежать ему. Второй важный фактор – либерализация внешней торговли, благодаря чему сельхозпроизводитель получил доступ к мировому рынку. Вот почему мы имеем эти рекордные урожаи. Хотя в последние годы оба эти фактора начинают несколько размываться, экспорт регулярно ограничивается, есть вопросы по земельному рынку».

Эксперт выразил надежду на то, что государство, как и в предыдущие 20 лет, просто не будет вспоминать о зерновом рынке, не начнет регулировать его и не станет мешать сельхозпроизводителям развиваться и зарабатывать. «Чем бы государство могло помочь – так это с выходом на новые рынки, например Китая, где мы пока присутствуем с большим количеством ограничений, или на рынок Алжира, потому что это импортер пшеницы № 3 в мире, который до сих пор не допускает российскую пшеницу до своих тендеров», – считает Сизов.

Фото: kremlin.ru
©Фото: kremlin.ru

Толчея на мировом рынке

За рекордами производства зерна логично ожидать и рекордов его экспорта, хотя в нынешней ситуации все не так однозначно. «В 2002 году доля экспорта относительно валового сбора зерна в России составила менее 2%, – рассказала Шагайда. – Но с 2007 года по настоящее время только два года экспорт составлял менее 20%. В 2012 году его доля приближалась к 32%, а в 2015‑м была более 29%».

«Проблема в том, что хороший урожай не только в России, но и на мировом рынке в целом, – говорит Сизов. – В этом году мировой рекорд урожая пшеницы – 743 млн тонн, мировой рекорд урожая кукурузы. Плюс довольно высокие запасы во многих странах. Как следствие, мировые цены сейчас оказались на исторически низких уровнях. Если посмотреть, например, на американский рынок, то на Чикагской бирже, которая является индикатором для всего зернового рынка, сейчас самые низкие цены с 2010 года».

По мнению Злочевского, новый сезон пока не внушает оптимизма: «Мировое потребление, по прогнозам американского минсельхоза, в этом сезоне снижается на 3 млн тонн. Это связано с большими урожаями в странах-потребителях. Плюс к этому многие вводят дополнительные ограничения на ввоз, как это было в Иране и Египте. Объемы, отгружаемые в текущем сезоне, примерно равны прошлогодним, тогда как урожай больше. Прошлый сезон был рекордным по вывозу – 34,5 млн тонн зерновых. В этом надо вывезти как минимум на 5 млн тонн больше, а мы пока никак не можем раскачаться».

©

Сейчас российские производители с надеждой смотрят на рынки зерна, которые традиционно были сферой влияния Франции, – Алжир и Марокко. Но из-за низкого урожая в этом году французы не могут обеспечить их в полной мере. «Алжир импортирует 8,2 млн тонн пшеницы и занимает 3‑е место в мире по этому показателю, Марокко тоже входит в десятку импортеров – около 5 млн тонн, – рассказал Сизов. – Традиционно обе эти страны ориентировались на Францию как основного поставщика, но там как раз в этом году самый сильный неурожай с 70‑х годов, падение сборов на четверть к прошлому году. Франция – единственная из крупных стран-экспортеров, у которой проблемы со сбором зерна. Россия могла бы воспользоваться этим фактором и попытаться на эти рынки выйти. В Алжир она почти не поставляла пшеницы, в Марокко – в небольших объемах. Пока поставки в Алжир небольшие, только 20 тысяч тонн за первые два месяца – это копейки на фоне их общего импорта. В Марокко успехи получше – около 200 тысяч тонн, что уже в полтора раза выше результата за весь прошлый сезон».

В целом, по данным российской Национальной ассоциации экспортеров сельскохозяйственной продукции, география экспорта постепенно расширяется. Если в сезоне 2014/2015 пшеница экспортировалась в 66 стран мира, то в прошедшем сезоне – уже в 73 страны. География поставок ячменя немного ухудшилась – с 28 до 25 стран мира. Зато в плюсе кукуруза – 40 стран-импортеров вместо 35. Однако именно пшеница является основным экспортным российским продуктом. По данным Россельхознадзора, в текущем сезоне она пока занимает 85,6% всего экспорта зерновых культур.

«Вопрос не в расширении самой географии поставок, она и так чрезвычайно широка, – заметил Злочевский. – Мы уже поставляем зерно в далекие страны Латинской Америки. Там всегда доминировала Аргентина, но последнее время она сократила свои поставки, освободив для нас место. Но, думаю, это ненадолго, Аргентина вернет позиции. Главный вопрос – в расширении присутствия на рынке каждой страны, в которую мы уже пришли. Мы ориентированы на страны Юго-Восточной Азии, Тихоокеанского региона. После двух конференций в Сингапуре в 2010 и 2012 годах мы открыли поставки в эти регионы, но они не вышли на значимые объемы – они измеряют ся сотнями тысяч тонн, а должны измеряться миллионами».

Разумно, но временно

Именно в поддержке при выходе на новые зарубежные рынки в первую очередь сейчас нуждаются отечественные сельхозпроизводители, уверен глава Зернового союза. «Все конкуренты в первую очередь пользуются политическими ресурсами, чтобы удержать свои позиции на мировом рынке, – отметил Злочевский. – А у нас такого ресурса нет, и мы проигрываем конкурентам, главные из которых – США, Канада, Австралия и Европа. Сельское хозяйство – одна из самых зарегулированных отраслей. Когда ваш конкурент получает преимущество со стороны своего национального правительства, вы не можете быть на равных, не получая аналогичных мер поддержки либо не компенсируя эти преимущества чем-то другим».

©
В целом российское правительство предоставляет программы поддержки сельского хозяйства, но, как отмечают эксперты, эффективность их неоднозначна. Так, с 23 сентября этого года была обнулена экспортная пошлина на пшеницу, которая будет действовать до 1 июля 2018 года. В пояснительной записке к проекту постановления правительства говорится, что прогноз урожая пшеницы в текущем сезоне составляет 65–68 млн тонн при внутреннем потреблении до 40 млн тонн, и массовое поступление зерна привело к резкому снижению цен внутреннего рынка. Так, за июнь–август текущего года в европейской части России пшеница 3-го класса подешевела на 17,3%, 4-го класса – на 23,4%, а 5-го класса – на 27,4%. А текущие темпы экспорта не позволяют убрать излишки. Одновременно экспортеры зерна отказались от долгосрочных поставок (на срок свыше 2 месяцев), поскольку при фиксировании цены форвардных контрактов возникают дополнительные риски, связанные с возможными изменениями курса рубля и колебаниями мировых цен. Чтобы избежать дальнейшего снижения цен на внутреннем рынке и повысить экспорт, правительство и решилось на отмену экспортной пошлины на пшеницу.

В целом, как считает Сизов, это разумное решение, но не исключающее многие другие риски и проблемы. «Было бы более логичным вообще не вводить таких пошлин. Ни в одной стране мира с более-менее развитым сельским хозяйством подобных ограничений нет, – рассказал эксперт. – У нас же пошлина отменена не навсегда, а лишь до июля 2018 года, то есть временно. А, как показывает практика, при каких-то кризисных скачках государство довольно легко вмешивается в рынок и мешает сельхозпроизводителю. Так было, например, в 2010 году, когда сельхозпроизводитель попал под двойной удар из-за низкого урожая и низких цен на внутреннем рынке, потому что государство полностью закрыло экспорт. Риск повторения похожего сценария остается. Для уверенности сельхозпроизводителей в завтрашнем дне, для мотивации их к повышению урожайности и расширению посевных площадей государству стоит отменить пошлину полностью, а также гарантировать отсутствие ограничений на экспорт в будущем».

В целости и сохранности

В случае неудачи на внешнем рынке перед производителями возникнет вопрос, где излишки зерна хранить. Шагайда отметила, что проблем с элеваторами хватает: «Их недостаточно, много несовременных, они принадлежат отдельным собственникам, а не кооперативам сельхозпроизводителей, которые могли бы влиять на цены хранения». Сизов же особых проблем здесь не видит: «Ситуация с зернохранилищами в России в целом нормальная. В последнее десятилетие сельхозпроизводители активно строили склады в самих хозяйствах, быстро распространяется технология хранения зерна в рукавах – огромных пакетах – прямо в поле. В связи с этим какой-либо физической нехватки хранилищ в подавляющем большинстве регионов нет».

«Проблем с хранением у нас хватает, но они не такие катастрофические, несмотря на то, что цифры выглядят удручающе, – рассудил Злочевский. – Всего у нас 120 млн тонн емкостей, из которых около 40 млн тонн элеваторных, и в общей сложности только 40% из них способны гарантировать сохранность по количеству и качеству. Все остальные гарантировать не могут. Но это не значит, что мы все зерно угробим. Естественно, потери от плохого качества хранения есть. Но если мы сопоставим их с советским периодом, где качество хранения было существенно выше, то удивимся, что потери тогда были существенно больше, чем сейчас. Потому что сейчас зерно стоит денег, никому не выгодно его терять. А тогда оно ничего не стоило и было наплевать, потеряешь его или нет. Сейчас сельхозпроизводители находят инструменты, для того чтобы его сохранить».

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «Профиль».

Реклама
Реклама
Реклама