Родословная фальшивого рубля

Тогда в Новгороде была раскрыта целая преступная группировка из 18 изготовителей и распространителей фальшивых монет. Ими руководил некий «ливец и весей» (литейщик и ювелир) Федор Жеребец, наловчившийся изготовлять поддельные деньги с минимальным содержанием серебра. Любопытно, что первый вопрос новгородского посадника при допросе главы фальшивомонетчиков звучал так: «На кого еси лил рубли?»

Спустя полвека московский летописец так рассказывал об аналогичном преступлении: «При державе великого князя Василия Ивановича начаша безумные человецы, научением вражьим, деньги резати и злой примес в серед класти…»

При столь давних традициях подобного криминала неудивительно, что и первые подделки бумажных рублей начались сразу после их появления в обращении. Начиная с 1770 года, когда бумажный рубль впервые дополнил золотую, серебряную и медную монеты, преступникам для наживы уже не требовалось ловчить с разными металлами – следовало лишь освоить типографские хитрости и приемы обращения с бумагой.

Этому способствовало несовершенство самых первых купюр – например, выпускавшиеся с 1770 года «ассигнации» в 25 и 75 рублей ничем не отличались, кроме обозначения номинала. Поэтому первые подделки обнаружились уже в следующем году – преступники просто подчищали цифру 2, меняя ее на семерку, а слово «двадцать» – на «семьдесят», и бумажный «четвертной» тут же увеличивал номинал в три раза.

В итоге царице Екатерине II пришлось отменить хождение 75‑рублевых купюр уже через год после их первого выпуска. В указе императрицы об этом говорилось так: «Известно нам стало, что в Санкт-Петербургском Банке для вымена Государственных ассигнаций вступило несколько подложных ассигнаций, то есть 25‑рублевых, переписанных в 75‑рублевые… При том так осторожно учинено, что при первом взгляде, и не будучи о том предуведомлену, трудно таковую подложность распознать…»

Вскоре банкирам Москвы и Петербурга пришлось столкнуться и с технологией имитации водяных знаков – соответствующие рисунки на фальшивые купюры наносились соком чеснока или льняным маслом. Затем массово появились фальшивые рубли, изготовленные в Западной Европе на хорошем типографском оборудовании. С 1780 года правительству Екатерины II пришлось даже ввести строгий запрет на ввоз и вывоз российских ассигнаций через границу.

В скандале с фальшивыми рублями оказался замешан и один из фаворитов российской императрицы – генерал Семен Зорич. Бывший лихой гусар и азартный игрок лично в преступлении не участвовал, однако, будучи родом из Сербии, приблизил к себе двух балканских авантюристов и профессиональных карточных шулеров – братьев Зановичей. Аннибал и Марк Зановичи именовали себя то албанскими, то польскими графами и располагали почти неограниченными денежными средствами. Однако все капиталы братьев состояли из 100‑рублевых купюр, столь же фальшивых, как и их графский титул.

Вскоре следствие выяснит, что подделки на высоком техническом уровне изготовляли в 1782 году в Брюсселе. Братья Зановичи, пользуясь через генерала Зорича связями в высоких сферах, были лишь распространителями. Брюссельская подделка имела только один заметный невооруженным глазом недостаток – западноевропейские фальшивомонетчики, обладая хорошими техническими средствами, плохо знали русский язык, и в слове «ассигнация» вместо кириллической использовали латинскую букву N.

Фальшивые «ассигNации» несколько месяцев свободно распространялись и менялись на серебряную монету, пока подделку не выявили приближенные князя Потемкина. По приказу Екатерины II братьев Зановичей посадили в крепость «на безысходное пребывание за ввоз в противность законов потаенно из-за границы фальшивых ассигнаций».

До конца XVIII столетия будет еще немало афер такого рода. Но лишь в 1812 году Россия столкнется с по-настоящему серьезной атакой фальшивок на бумажный рубль – когда подделкой займется сам Наполеон.