29 марта 2024
USD 92.26 -0.33 EUR 99.71 -0.56
  1. Главная страница
  2. Архивная запись
  3. Архивная публикация 2010 года: "ФЮРЕР В МИНИАТЮРЕ"

Архивная публикация 2010 года: "ФЮРЕР В МИНИАТЮРЕ"

В Берлине открылась первая после 1945 года масштабная выставка, посвященная Гитлеру. Кураторы боятся собственной смелости: приходится опасаться как ликования неонацистов, так и протестов возмущенной общественности. Холст, масло, 156х120 см. Помпезный портрет. Адольф Гит-лер на фоне ска-зочно-прекрасного немецкого ландшафта - такой, каким своего вождя так любили при-верженцы и придворные художники; взгляд правителя ус-тремлен в будущее.
"У нас была возможность его привезти", - вздыхает Ханс-Ульрих Тамер. Полотно 1939 года находится в собрании армии США, которая была вполне готова к переговорам. Но куратор сам этого не захотел. Нельзя, чтобы официальное монументальное искусство Третьего рейха вновь предстало взорам германских граждан. Тамер предпочитает демонстрировать общественности фюрера в миниатюре. "Это лишает его силы", - убежден он.
В прошлую пятницу в Немецком историческом музее в Берлине открылась масш-табная выставка, посвященная диктатору. Это первое культурное событие в послевоенной истории Германии, освещающее "жизнь и творчество" Адольфа Гитлера. Организаторы не на шутку боятся собственной смелости: что, если она вызовет ликование ультраправых - и ожесточенные протесты общественности? К публике доверия мало, и все, что может выставить Гитлера в героическом свете, должно остаться за кадром. "Исключить любую возможность идеологической самоидентификации", - декларирует Тамер, автор концепции.
Конечно, представления об-щественности о Гитлере за последние годы претерпели серьезные изменения. В бункере (в одноименном фильме Оливера Хиршбигеля) он предстал живым комком нервов, Хельге Шнайдер придала его фигуре комичности (кинокартина "Мой фюрер"), знаменитый исторический персонаж оказался рядом с восковыми куклами мадам Тюссо в Берлине.
Всякий раз разгоралась дискуссия: насколько допустимо изображение Гитлера - пусть даже в пародийном формате или в качестве приманки для туристов, в одном ряду с восковой куклой Хайди Клум? Как правило, переполох быстро стихал - за исключением разве что случая, когда один берлинец, недолго думая, обезглавил воскового вождя. После реставрации фю-рера оградили от публики витриной из бронестекла.
Тем не менее по-прежнему остаются табу, нарушать которые берлинские кураторы не решаются. Например, по-чему нельзя было назвать выставку просто - "Гитлер"? Это исключено, разъяснила еще в 2004 году состоящая изименитых ученых экспертная комиссия Немецкого исторического музея, когда государственный музей впервые объявил о такой идее. Не только консервативные историки на-подобие Михаэля Штюрмера, но и приверженцы левых взглядов вроде Райнхарда Рю-рупа убеждены: Гитлер - неподходящий объект.
Нельзя допустить, чтобы вновь зазвучали во всеуслы-шание старые отговорки послевоенного времени - о коварном соблазнителе и несведущем, а значит, безвинном народе. Щекотливую выставку решили назвать корректно: "Гитлер и немцы. Народная общность и преступления".
Немцы узнавали в своем фюрере себя, как минимум до 1941 года он оставался выразителем взглядов широкого большинства - сегодня такая интерпретация считается неоспоримой. Тамер, преподающий историю в Мюнс-терском университете, не может об этом не знать. "Немецкое общество со временем представлялось во все более мрачных тонах", - характеризует он нынешнюю научную парадигму.
Но выставка в центре города, некогда бывшего столицей Третьего рейха, подчиняется иным законам, нежели дискурс в академических кругах. Кураторы отбирали экспонаты с максимальной осторожностью. Многие предметы гардероба Гитлера и его личные вещи хранятся в московских запасниках, однако вниманию публики их предлагать не стали. "Присутствие подобных реликвий, - рассуждает Тамер, - равносильно нарушению границы, отделяющей нас от героизации Гитлера". Важно во что бы то ни стало сохранить критическую дистанцию между публикой и величайшим преступником ХХ века.
При входе посетителей встречают три фотопортрета. На первых двух Гитлер предстает в амплуа партийного агитатора и государственного деятеля. Третий - фотомонтаж: зритель видит череп фюрера. На заднем плане, за прозрачным экраном, на который проецируются исто-рические кадры, высвечиваются фотографии безработных, ликующих приверженцев Гитлера, военных, проходящих строем мимо го-рящего дома. Нельзя, чтобы фюрер оставался один на один со зрителем, он должен неизменно представать в социальном, политичес-ком и военном контексте его деяний.
Но самый широкий контекст дается в сопроводительном каталоге, на страницах которого историки рассуждают о "прорыве НСДАП", "иконографии народной общности", "роли женщины в военном обществе" и обо всем том, что связано с Гитлером.
Программным для выставки в целом можно назвать эссе британского биографаГитлера Яна Кершоу, описы-вающего квазирелигиозное от-ношение приверженцев Гит-лера к своему мессии. "То, что вы меня обрели, - чудо наших дней, - заявил диктатор в 1936 году в Нюрнберге, перед 140 тыс. разгоряченных сторонников. - Чудо, что вы обрели из стольких миллионов меня! И что я обрел вас - счастье Германии!"
Каждый немец должен "дви-гаться навстречу своему фюреру". Кершоу убежден: это высказывание одного из нацистских статс-секретарей может послужить хорошим объяснением внутренней жиз-ни диктатуры, "народной об-щности", функционирующей даже без давления извне, и ее преступлений.
Вещественные напоминания о Гитлере как бы прячут-ся в небольшой витрине: фотокнига "Неизвестный Гитлер" его любимого фотографа Генриха Гоффманна или "колода фюрера" с картами, на которых красуются вожди национал-социализма. С этими экспонатами обходятся если не как с порнографией, то уж точно как с чем-то непристойным: вуаль музейности должна лишить их излишней пикантности. Комод из новой рейхсканцелярии Гитлера криво закреплен на стене - вместо того, чтобы просто стоять на полу; картина маслом, воспевающая "народную общность" в годы войны, висит по диагонали.
Что же такого предлагается вынести с выставки посетителю, в чем суть послания? "Мы еще далеко не разобрались с Гитлером, - говорит Симоне Эрпель из Немецкого исторического музея, занимавшаяся организацией выставки вместе с Тамером. - Каждому поколению еще только предстоит найти собственные ответы".
В последнем зале выставки - рядом с фальсифициро-ванными дневниками Гитлера, опубликованными жур-налом Stern, - 46 номеров журнала Spiegel, посвящен-ных Гитлеру и проблемам национал-социализма. Пер-вый вышел в 1964 году ("Анатомия диктатора"), один из последних - в 2009-м ("Сообщники"). По ним прослеживается эволюция представлений о соответствующих страницах истории.
Как ни странно, практичес-ки за кадром остается прош-лое самого арсенала, исторического цейхгауза на бульва-ре Унтер-ден-Линден, в ко-тором расположен музей. Почти напротив, на площади перед Берлинской государственной оперой, в мае 1933 года состоялось массовое сож-жение книг; соседний Люстгартен на праздники украшался гигантскими знаменами со свастикой.
На выставке "Гитлер и немцы" на это нет и намека, не упоминается даже день, когда сам цейхгауз оказался в эпицентре истории. 21 марта 1943 года, когда Гитлер должен был осмотреть выставку советских трофеев, Рудольф-Кристоф фон Герсдорфф явился с двумя магнитными минами. Полковник решил избавить мир от фюрера ценой собственной жизни.
Герсдорфф активировал взрыватель замедленного дей-ствия, однако Гитлер не слишком заинтересовался экспонатами и покинул выставку раньше, чем ожидалось. Герсдорффу удалось уединиться в туалете и, обливаясь потом, в последний момент обезвредить взрывчатку.

В Берлине открылась первая после 1945 года масштабная выставка, посвященная Гитлеру. Кураторы боятся собственной смелости: приходится опасаться как ликования неонацистов, так и протестов возмущенной общественности. Холст, масло, 156х120 см. Помпезный портрет. Адольф Гит-лер на фоне ска-зочно-прекрасного немецкого ландшафта - такой, каким своего вождя так любили при-верженцы и придворные художники; взгляд правителя ус-тремлен в будущее.
"У нас была возможность его привезти", - вздыхает Ханс-Ульрих Тамер. Полотно 1939 года находится в собрании армии США, которая была вполне готова к переговорам. Но куратор сам этого не захотел. Нельзя, чтобы официальное монументальное искусство Третьего рейха вновь предстало взорам германских граждан. Тамер предпочитает демонстрировать общественности фюрера в миниатюре. "Это лишает его силы", - убежден он.
В прошлую пятницу в Немецком историческом музее в Берлине открылась масш-табная выставка, посвященная диктатору. Это первое культурное событие в послевоенной истории Германии, освещающее "жизнь и творчество" Адольфа Гитлера. Организаторы не на шутку боятся собственной смелости: что, если она вызовет ликование ультраправых - и ожесточенные протесты общественности? К публике доверия мало, и все, что может выставить Гитлера в героическом свете, должно остаться за кадром. "Исключить любую возможность идеологической самоидентификации", - декларирует Тамер, автор концепции.
Конечно, представления об-щественности о Гитлере за последние годы претерпели серьезные изменения. В бункере (в одноименном фильме Оливера Хиршбигеля) он предстал живым комком нервов, Хельге Шнайдер придала его фигуре комичности (кинокартина "Мой фюрер"), знаменитый исторический персонаж оказался рядом с восковыми куклами мадам Тюссо в Берлине.
Всякий раз разгоралась дискуссия: насколько допустимо изображение Гитлера - пусть даже в пародийном формате или в качестве приманки для туристов, в одном ряду с восковой куклой Хайди Клум? Как правило, переполох быстро стихал - за исключением разве что случая, когда один берлинец, недолго думая, обезглавил воскового вождя. После реставрации фю-рера оградили от публики витриной из бронестекла.
Тем не менее по-прежнему остаются табу, нарушать которые берлинские кураторы не решаются. Например, по-чему нельзя было назвать выставку просто - "Гитлер"? Это исключено, разъяснила еще в 2004 году состоящая изименитых ученых экспертная комиссия Немецкого исторического музея, когда государственный музей впервые объявил о такой идее. Не только консервативные историки на-подобие Михаэля Штюрмера, но и приверженцы левых взглядов вроде Райнхарда Рю-рупа убеждены: Гитлер - неподходящий объект.
Нельзя допустить, чтобы вновь зазвучали во всеуслы-шание старые отговорки послевоенного времени - о коварном соблазнителе и несведущем, а значит, безвинном народе. Щекотливую выставку решили назвать корректно: "Гитлер и немцы. Народная общность и преступления".
Немцы узнавали в своем фюрере себя, как минимум до 1941 года он оставался выразителем взглядов широкого большинства - сегодня такая интерпретация считается неоспоримой. Тамер, преподающий историю в Мюнс-терском университете, не может об этом не знать. "Немецкое общество со временем представлялось во все более мрачных тонах", - характеризует он нынешнюю научную парадигму.
Но выставка в центре города, некогда бывшего столицей Третьего рейха, подчиняется иным законам, нежели дискурс в академических кругах. Кураторы отбирали экспонаты с максимальной осторожностью. Многие предметы гардероба Гитлера и его личные вещи хранятся в московских запасниках, однако вниманию публики их предлагать не стали. "Присутствие подобных реликвий, - рассуждает Тамер, - равносильно нарушению границы, отделяющей нас от героизации Гитлера". Важно во что бы то ни стало сохранить критическую дистанцию между публикой и величайшим преступником ХХ века.
При входе посетителей встречают три фотопортрета. На первых двух Гитлер предстает в амплуа партийного агитатора и государственного деятеля. Третий - фотомонтаж: зритель видит череп фюрера. На заднем плане, за прозрачным экраном, на который проецируются исто-рические кадры, высвечиваются фотографии безработных, ликующих приверженцев Гитлера, военных, проходящих строем мимо го-рящего дома. Нельзя, чтобы фюрер оставался один на один со зрителем, он должен неизменно представать в социальном, политичес-ком и военном контексте его деяний.
Но самый широкий контекст дается в сопроводительном каталоге, на страницах которого историки рассуждают о "прорыве НСДАП", "иконографии народной общности", "роли женщины в военном обществе" и обо всем том, что связано с Гитлером.
Программным для выставки в целом можно назвать эссе британского биографаГитлера Яна Кершоу, описы-вающего квазирелигиозное от-ношение приверженцев Гит-лера к своему мессии. "То, что вы меня обрели, - чудо наших дней, - заявил диктатор в 1936 году в Нюрнберге, перед 140 тыс. разгоряченных сторонников. - Чудо, что вы обрели из стольких миллионов меня! И что я обрел вас - счастье Германии!"
Каждый немец должен "дви-гаться навстречу своему фюреру". Кершоу убежден: это высказывание одного из нацистских статс-секретарей может послужить хорошим объяснением внутренней жиз-ни диктатуры, "народной об-щности", функционирующей даже без давления извне, и ее преступлений.
Вещественные напоминания о Гитлере как бы прячут-ся в небольшой витрине: фотокнига "Неизвестный Гитлер" его любимого фотографа Генриха Гоффманна или "колода фюрера" с картами, на которых красуются вожди национал-социализма. С этими экспонатами обходятся если не как с порнографией, то уж точно как с чем-то непристойным: вуаль музейности должна лишить их излишней пикантности. Комод из новой рейхсканцелярии Гитлера криво закреплен на стене - вместо того, чтобы просто стоять на полу; картина маслом, воспевающая "народную общность" в годы войны, висит по диагонали.
Что же такого предлагается вынести с выставки посетителю, в чем суть послания? "Мы еще далеко не разобрались с Гитлером, - говорит Симоне Эрпель из Немецкого исторического музея, занимавшаяся организацией выставки вместе с Тамером. - Каждому поколению еще только предстоит найти собственные ответы".
В последнем зале выставки - рядом с фальсифициро-ванными дневниками Гитлера, опубликованными жур-налом Stern, - 46 номеров журнала Spiegel, посвящен-ных Гитлеру и проблемам национал-социализма. Пер-вый вышел в 1964 году ("Анатомия диктатора"), один из последних - в 2009-м ("Сообщники"). По ним прослеживается эволюция представлений о соответствующих страницах истории.
Как ни странно, практичес-ки за кадром остается прош-лое самого арсенала, исторического цейхгауза на бульва-ре Унтер-ден-Линден, в ко-тором расположен музей. Почти напротив, на площади перед Берлинской государственной оперой, в мае 1933 года состоялось массовое сож-жение книг; соседний Люстгартен на праздники украшался гигантскими знаменами со свастикой.
На выставке "Гитлер и немцы" на это нет и намека, не упоминается даже день, когда сам цейхгауз оказался в эпицентре истории. 21 марта 1943 года, когда Гитлер должен был осмотреть выставку советских трофеев, Рудольф-Кристоф фон Герсдорфф явился с двумя магнитными минами. Полковник решил избавить мир от фюрера ценой собственной жизни.
Герсдорфф активировал взрыватель замедленного дей-ствия, однако Гитлер не слишком заинтересовался экспонатами и покинул выставку раньше, чем ожидалось. Герсдорффу удалось уединиться в туалете и, обливаясь потом, в последний момент обезвредить взрывчатку.

В Германии и раньше проводилось бесчисленное множество выставок, связанных с Третьим рейхом, - посвященных Холокосту, преступлениям вермахта, вопросам юстиции, медицины, принудительного труда, концлагерям и прочим ужасам на-цистских времен. Но фигуру, увлекшую за собой мас-сы, директора музеев и спе-циалисты в сфере культурной политики предпочи-тали обходить стороной.
Потому ли, что, как им кажется, Гитлер и по сей день может совратить с пути истинного немецкий народ? И тогда люди вновь окажутся жертвами гитлеровской пропаганды?

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».

Реклама
Реклама
Реклама