Архивная публикация 2003 года: "Последний бой"
21 сентября 1993 года в 20.00 я, как обычно, собрался посмотреть программу "Вести" по РТР. Вместо часиков на черном фоне на экране появились слова на синем фоне: "Обращение президента РФ Б.Н. Ельцина к народу". Я мгновенно понял, что именно скажет сейчас президент и что за этим последует. Это был единственный момент во время тех событий, когда мне стало страшно. Причем уже почти год было очевидно, что без силового решения не обойдется, поскольку ни президентская сторона, ни ее противники уступать не собирались.Завтра была война
Но одно дело знать, что это будет когда-то, а другое дело -- понять, что вот оно, пришло. Через несколько дней станут стрелять, причем совершенно неизвестно, каковы будут масштабы и исход стрельбы. Потом, когда процесс пошел, стало уже легче, даже вечером 3 октября.
Могло ли превращение СССР в Россию обойтись без гражданской войны? Видимо, нет. Ломка всего существовавшего у нас десятилетиями политического, экономического, социального уклада была слишком радикальной, а 73 года Совдепии слишком глубоко прошлись по стране и ее обитателям. Можно удивляться как раз тому, что война получилась очень короткой по времени, очень ограниченной в пространстве, обошлась относительно небольшим числом жертв и закончилась сокрушительным поражением противников Ельцина. И это при том, что война пришлась на период, когда экономическое положение большей части населения было крайне тяжелым, а оппозиция единственный раз в современной российской истории была объединена общей целью и общим врагом. Более того, формально она даже не была оппозицией, а обладала высшей легитимностью. Съезд народных депутатов правил конституцию произвольным образом и мог решать "любые вопросы, относящиеся к ведению Российской Федерации". Кроме того, во Фронт национального спасения, для которого съезд стал просто ширмой, входили люди, не имевшие вообще никаких комплексов.
Впрочем, в широте оппозиции была не только ее сила, но и ее слабость. Различные группировки, входившие в ФНС, и их лидеры ненавидели друг друга лютой ненавистью. При этом никого не устраивал тот факт, что фактическим лидером всей компании оказался Руслан Хасбулатов, человек патологически властолюбивый. Однако его приходилось терпеть, поскольку он обладал постом председателя Верховного Совета.
Разумеется, невозможно точно сказать, как развивались бы события в случае победы ФНС, хотя наиболее вероятной представляется война (в прямом смысле этого слова) между входящими в него группировками. Президент Руцкой в лучшем для него случае стал бы декорацией, а скорее всего, был бы просто выброшен на "свалку истории". Старые партаппаратчики из КПСС-КПРФ столкнулись бы с "молодыми волками" нацистской ориентации, и те, и другие попытались бы привлечь на свою сторону силовые структуры, которые, очевидно, поделились бы примерно пополам, а не устраивающий никого Хасбулатов для удержания власти использовал бы вооруженные формирования своих соотечественников. При этом, конечно, не остался бы в стороне нарождающийся класс предпринимателей, часть которого наверняка попыталась бы сопротивляться. Победил бы кто-нибудь в этой борьбе или страна сразу развалилась бы -- ответа нет и быть не может. То, что счет жертв шел бы на миллионы, сомнений не вызывает. Однако ФНС проиграл.
Приговорили к расстрелу
Причин поражения несколько. Одна из них -- вышеупомянутая внутренняя раздробленность оппозиции. Впрочем, при наличии общего врага она сказывалась не очень сильно. Чрезвычайно угнетающе подействовало на лидеров и сторонников ФНС тяжелое поражение на апрельском референдуме. Противники Ельцина настолько активно доказывали, что выражают интересы народа, что сами в это поверили, поэтому столкновение с действительностью их ошеломило. Референдум очень сильно укрепил легитимность президента, что оказало влияние на поведение силовых структур. Нет сомнения, что очень значительная часть офицеров Вооруженных сил, МВД и спецслужб сочувствовала оппозиции. Но они понимали, что за президентом стоит огромная часть населения. Фактически в стране действовали две параллельные законодательные системы -- президентская и съездовская. В такой ситуации "государевым людям" оставалось только самоустраниться. Тем более что они прекрасно помнили, как их многократно подставляли и делали "крайними" при Горбачеве.
Вполне естественно, что в условиях самоустранения силовиков главную роль играла позиция населения и сила лидеров противоборствующих сторон. Как известно, судьба революций решается в столицах, и в этом плане президенту повезло. Москва была настроена радикально демократически, здесь он сразу получал широчайшую поддержку. Впрочем, и в провинции никакой по-настоящему серьезной, организованной поддержки у оппозиции не было.
В ночь с 3 на 4 октября у Ельцина оказалось значительно больше сторонников "из народа", чем у ФНС. Более того, у защитников парламента было две недели на сбор сторонников не только со всей России, но и всего бывшего СССР. Надо заметить, что неграждане России составляли очень заметную часть отрядов оппозиции. Ельцинисты собрались всего за пару часов из Москвы и ближнего Подмосковья. Это и стало решающим фактором победы. Увидев, сколько людей собралось на Тверской, военные со скрипом выползли из казарм. Остальное было "делом техники" в прямом и переносном смысле.
Postfactum идеологи проигравшей стороны активно доказывали, что им противостояли чужеземцы, а не соотечественники. Появилась легенда о неких "еврейских боевых отрядах", стрелявших в защитников Белого дома (куда же без евреев-то?). Более того, еще одним участником боев была названа "бригада быстрого реагирования" НАТО, коей даже придумали какой-то номер. В Североатлантическом блоке и до сего дня все воинские формирования, до корпусов и армий включительно, остаются национальными, лишь начиная с групп армий и региональных командований появляются объединения именно НАТО, а не США, Великобритании и т.д. Кроме того, ни в одной из натовских армий нет и никогда не было такого типа соединений, как "бригада быстрого реагирования". Разумеется, авторам легенды это все прекрасно известно, но очень уж не хотелось признавать, что они проиграли россиянам, а не инородцам.
Действующие лица и исполнители
В те дни очень ярко проявили себя политические лидеры, до сих пор возглавляющие крупнейшие думские фракции. Геннадий Зюганов, состоявший в руководстве ФНС, сделал все, чтобы не принимать никакого участия в происходящем. А Григорий Явлинский, вечером 3 октября с телеэкрана на всю страну требовавший от президента подавить мятеж всеми возможными средствами, уже через пару дней начал негодовать по поводу варварских действий Ельцина и его сторонников. Именно эти принципиальные люди ввели в обиход редкий по уровню лицемерия термин "расстрел парламента".
В первые дни после разгрома ФНС президент мог делать все, что угодно. Например, выстроить региональных лидеров, в тот момент сопротивляться ни у кого желания не было. Или объявить Россию правопреемницей не СССР, а России до 1917 года, отказавшись на этом основании от выплаты советских долгов. Единственное действительно полезное юридическое наследство Советского Союза -- место постоянного члена Совета Безопасности ООН -- мы к тому времени уже получили, и отнять его никто не мог. Можно не сомневаться, что Запад бы утерся, слишком он был напуган видом "защитников парламента".
Московские события осени 1993 года можно рассматривать как агрессию СССР против России. Речь идет не только и не столько о том, что главную ударную силу ФНС составляли приднестровские гвардейцы и бывшие прибалтийские омоновцы. Агрессия была, в первую очередь, идеологической -- тоталитарная империя атаковала демократическую республику. Агрессия была отражена силовыми методами и, как тогда казалось, провалилась и в идеологическом плане. Однако, как показывают нынешние события, идеологическая агрессия была еще впереди. Современная история демонстрирует, что информационная война часто оказывается эффективнее прямой вооруженной борьбы.
Коммунистическая идея в России умерла очень давно, задолго до распада Союза. Еще в 70-е годы ее вытеснила идея имперская. Именно эта идея лежит в основе ностальгии по великой державе. Мысль о том, что великие державы, во-первых, не могут быть построены путем уничтожения цвета собственной нации, а во-вторых, не разваливаются изнутри менее чем через 100 лет после своего создания, считается сейчас неприличной. На базе имперской идеи в стране постепенно начала складываться новая политико-экономическая система, очень напоминающая позднесоветскую, хотя, конечно, имела ряд отличий.
Естественно, похоронена бессмысленная коммунистическая риторика, которую никто не воспринимал всерьез уже в годы брежневского застоя. Остаются кое-какие из демократических свобод, прямо не мешающие существованию режима "нового старого типа". Наконец, не будет "общенародной собственности". Так что в возникающей у нас системе будет очень много черт латиноамериканской диктатуры -- власть коррумпированной бюрократии и силовиков, намертво спаянных с родственными олигархическими структурами. Все это будет сопровождаться левопопулистской и псевдопатриотической риторикой.
Хотя в успехе строительства в России "банановой республики" не заинтересован никто, кроме ее создателей, сопротивления данному процессу до последнего времени не наблюдалось. На подавляющем большинстве рядовых граждан латиноамериканизация страны пока никак реально не сказывается, разве что предприниматели в результате проведения в жизнь политики их поддержки со стороны государства ощутили резкий рост и до того неслабого коррупционно-бюрократического давления. Интеллектуалы, способные осознать происходящее, долго и упорно занимались самообманом, а некоторые прямо способствовали культивированию имперской идеи и ностальгии по Совдепии. Они упоенно создавали мифы о сильном президенте, властной вертикали, стабилизации, консолидации общества, разумном консерватизме и подмораживании России. Они же произвели на свет удивительную по своей бессмысленности идею удвоения ВВП (удвоение может быть средством для достижения какой-либо цели, однако интеллектуалы ни до чего вразумительного додуматься не сумели, поэтому и выставили средство в качестве цели). Понимание того печального факта, что осуществлять эти гениальные идеи будут не они, а другие люди, причем весьма своеобразными методами, начинает приходить к ним только сейчас.
В начале сентября над российской землей раздался громкий стон. Стонал "перед бурей" главный политтехнолог всея Руси Глеб Павловский. До этого долго не появлявшийся в СМИ, он вдруг со всех страниц и экранов (телевизионных и компьютерных) стал сообщать о нависшей над страной опасности в лице внутрикремлевской оппозиции курсу президента. Речь шла о тех самых питерских силовиках из прокуратуры, ФСБ и администрации президента, которые при поддержке дружественных олигархов собираются под лозунгами борьбы с олигархами (недружественными им) и восстановления социальной справедливости переделить собственность в свою пользу, установив вышеупомянутый режим, представляющий собой смесь позднего СССР и латиноамериканской диктатуры.
Все Глеб Олегович написал и сказал абсолютно верно, только есть некоторые нюансы. Во-первых, странно смотрятся постоянные апелляции к Путину, который, по мысли главного политтехнолога, должен нас от этой опасности спасти. Однако вполне очевидно, что президент либо не может остановить "питерских", либо не хочет этого делать, либо и то и другое одновременно. Иначе они давно были бы остановлены, хотя бы потому, что большинство силовиков -- прямые подчиненные Путина, вывезенные им же из Питера.
Главный политтехнолог очень верно подмечает, что в Кремле различные группировки борются за путинский курс. Он только не договаривает, что если бы курс был, то и бороться за него было бы бесполезно. У Ельцина был курс четкий и однозначный, он проводился даже тогда, когда его носитель находился в состоянии "работы с документами". А сейчас курс отсутствует, поэтому группировки начинают вырабатывать его самостоятельно.
Во-вторых, стон Павловского удивителен потому, что именно он был главным автором идеологии силовиков. Еще совсем недавно Глеб Олегович говорил совершенно потрясающие вещи: например, что Сталин и Дзержинский были эффективными менеджерами и они очень хорошо защитили бы нынешних предпринимателей. Поскольку заподозрить Павловского в клиническом идиотизме невозможно, он очень умный человек, то данная мысль свидетельствует лишь о высоких моральных качествах политтехнолога. Теперь он увидел перед собой жалкие, бледные тени Иосифа Виссарионовича и Феликса Эдмундовича -- и страшно испугался. Неужели вспомнил, как действовали эти "эффективные менеджеры" на самом деле и что они делали с такими, как он?
Павловский и его идейные соратники забыли гениальную фразу Виктора Степановича: "Хотели как лучше, а получилось как всегда". А теперь нет ни фигур, ни структур, способных организованно сопротивляться происходящему ползучему перевороту. Партии усилиями все тех же политтехнологов и интеллектуалов превратились в "группы товарищей", не выражающие ничьих интересов, кроме интересов своих лидеров и стоящих за ними лоббистов. Пытается сопротивляться ЮКОС, но методы сопротивления наводят на мысль, что его менеджеров интересы корпорации волнуют гораздо больше, чем интересы страны. А народ, оказавшийся, вполне по-марксистски, решающей силой истории 10 лет назад, сознательно вычеркнут из процесса. Не исключено, что он попытается своими силами исправить данную ситуацию. И уж тогда действительно получится "как всегда".
21 сентября 1993 года в 20.00 я, как обычно, собрался посмотреть программу "Вести" по РТР. Вместо часиков на черном фоне на экране появились слова на синем фоне: "Обращение президента РФ Б.Н. Ельцина к народу". Я мгновенно понял, что именно скажет сейчас президент и что за этим последует. Это был единственный момент во время тех событий, когда мне стало страшно. Причем уже почти год было очевидно, что без силового решения не обойдется, поскольку ни президентская сторона, ни ее противники уступать не собирались.Завтра была война
Но одно дело знать, что это будет когда-то, а другое дело -- понять, что вот оно, пришло. Через несколько дней станут стрелять, причем совершенно неизвестно, каковы будут масштабы и исход стрельбы. Потом, когда процесс пошел, стало уже легче, даже вечером 3 октября.
Могло ли превращение СССР в Россию обойтись без гражданской войны? Видимо, нет. Ломка всего существовавшего у нас десятилетиями политического, экономического, социального уклада была слишком радикальной, а 73 года Совдепии слишком глубоко прошлись по стране и ее обитателям. Можно удивляться как раз тому, что война получилась очень короткой по времени, очень ограниченной в пространстве, обошлась относительно небольшим числом жертв и закончилась сокрушительным поражением противников Ельцина. И это при том, что война пришлась на период, когда экономическое положение большей части населения было крайне тяжелым, а оппозиция единственный раз в современной российской истории была объединена общей целью и общим врагом. Более того, формально она даже не была оппозицией, а обладала высшей легитимностью. Съезд народных депутатов правил конституцию произвольным образом и мог решать "любые вопросы, относящиеся к ведению Российской Федерации". Кроме того, во Фронт национального спасения, для которого съезд стал просто ширмой, входили люди, не имевшие вообще никаких комплексов.
Впрочем, в широте оппозиции была не только ее сила, но и ее слабость. Различные группировки, входившие в ФНС, и их лидеры ненавидели друг друга лютой ненавистью. При этом никого не устраивал тот факт, что фактическим лидером всей компании оказался Руслан Хасбулатов, человек патологически властолюбивый. Однако его приходилось терпеть, поскольку он обладал постом председателя Верховного Совета.
Разумеется, невозможно точно сказать, как развивались бы события в случае победы ФНС, хотя наиболее вероятной представляется война (в прямом смысле этого слова) между входящими в него группировками. Президент Руцкой в лучшем для него случае стал бы декорацией, а скорее всего, был бы просто выброшен на "свалку истории". Старые партаппаратчики из КПСС-КПРФ столкнулись бы с "молодыми волками" нацистской ориентации, и те, и другие попытались бы привлечь на свою сторону силовые структуры, которые, очевидно, поделились бы примерно пополам, а не устраивающий никого Хасбулатов для удержания власти использовал бы вооруженные формирования своих соотечественников. При этом, конечно, не остался бы в стороне нарождающийся класс предпринимателей, часть которого наверняка попыталась бы сопротивляться. Победил бы кто-нибудь в этой борьбе или страна сразу развалилась бы -- ответа нет и быть не может. То, что счет жертв шел бы на миллионы, сомнений не вызывает. Однако ФНС проиграл.
Приговорили к расстрелу
Причин поражения несколько. Одна из них -- вышеупомянутая внутренняя раздробленность оппозиции. Впрочем, при наличии общего врага она сказывалась не очень сильно. Чрезвычайно угнетающе подействовало на лидеров и сторонников ФНС тяжелое поражение на апрельском референдуме. Противники Ельцина настолько активно доказывали, что выражают интересы народа, что сами в это поверили, поэтому столкновение с действительностью их ошеломило. Референдум очень сильно укрепил легитимность президента, что оказало влияние на поведение силовых структур. Нет сомнения, что очень значительная часть офицеров Вооруженных сил, МВД и спецслужб сочувствовала оппозиции. Но они понимали, что за президентом стоит огромная часть населения. Фактически в стране действовали две параллельные законодательные системы -- президентская и съездовская. В такой ситуации "государевым людям" оставалось только самоустраниться. Тем более что они прекрасно помнили, как их многократно подставляли и делали "крайними" при Горбачеве.
Вполне естественно, что в условиях самоустранения силовиков главную роль играла позиция населения и сила лидеров противоборствующих сторон. Как известно, судьба революций решается в столицах, и в этом плане президенту повезло. Москва была настроена радикально демократически, здесь он сразу получал широчайшую поддержку. Впрочем, и в провинции никакой по-настоящему серьезной, организованной поддержки у оппозиции не было.
В ночь с 3 на 4 октября у Ельцина оказалось значительно больше сторонников "из народа", чем у ФНС. Более того, у защитников парламента было две недели на сбор сторонников не только со всей России, но и всего бывшего СССР. Надо заметить, что неграждане России составляли очень заметную часть отрядов оппозиции. Ельцинисты собрались всего за пару часов из Москвы и ближнего Подмосковья. Это и стало решающим фактором победы. Увидев, сколько людей собралось на Тверской, военные со скрипом выползли из казарм. Остальное было "делом техники" в прямом и переносном смысле.
Postfactum идеологи проигравшей стороны активно доказывали, что им противостояли чужеземцы, а не соотечественники. Появилась легенда о неких "еврейских боевых отрядах", стрелявших в защитников Белого дома (куда же без евреев-то?). Более того, еще одним участником боев была названа "бригада быстрого реагирования" НАТО, коей даже придумали какой-то номер. В Североатлантическом блоке и до сего дня все воинские формирования, до корпусов и армий включительно, остаются национальными, лишь начиная с групп армий и региональных командований появляются объединения именно НАТО, а не США, Великобритании и т.д. Кроме того, ни в одной из натовских армий нет и никогда не было такого типа соединений, как "бригада быстрого реагирования". Разумеется, авторам легенды это все прекрасно известно, но очень уж не хотелось признавать, что они проиграли россиянам, а не инородцам.
Действующие лица и исполнители
В те дни очень ярко проявили себя политические лидеры, до сих пор возглавляющие крупнейшие думские фракции. Геннадий Зюганов, состоявший в руководстве ФНС, сделал все, чтобы не принимать никакого участия в происходящем. А Григорий Явлинский, вечером 3 октября с телеэкрана на всю страну требовавший от президента подавить мятеж всеми возможными средствами, уже через пару дней начал негодовать по поводу варварских действий Ельцина и его сторонников. Именно эти принципиальные люди ввели в обиход редкий по уровню лицемерия термин "расстрел парламента".
В первые дни после разгрома ФНС президент мог делать все, что угодно. Например, выстроить региональных лидеров, в тот момент сопротивляться ни у кого желания не было. Или объявить Россию правопреемницей не СССР, а России до 1917 года, отказавшись на этом основании от выплаты советских долгов. Единственное действительно полезное юридическое наследство Советского Союза -- место постоянного члена Совета Безопасности ООН -- мы к тому времени уже получили, и отнять его никто не мог. Можно не сомневаться, что Запад бы утерся, слишком он был напуган видом "защитников парламента".
Московские события осени 1993 года можно рассматривать как агрессию СССР против России. Речь идет не только и не столько о том, что главную ударную силу ФНС составляли приднестровские гвардейцы и бывшие прибалтийские омоновцы. Агрессия была, в первую очередь, идеологической -- тоталитарная империя атаковала демократическую республику. Агрессия была отражена силовыми методами и, как тогда казалось, провалилась и в идеологическом плане. Однако, как показывают нынешние события, идеологическая агрессия была еще впереди. Современная история демонстрирует, что информационная война часто оказывается эффективнее прямой вооруженной борьбы.
Коммунистическая идея в России умерла очень давно, задолго до распада Союза. Еще в 70-е годы ее вытеснила идея имперская. Именно эта идея лежит в основе ностальгии по великой державе. Мысль о том, что великие державы, во-первых, не могут быть построены путем уничтожения цвета собственной нации, а во-вторых, не разваливаются изнутри менее чем через 100 лет после своего создания, считается сейчас неприличной. На базе имперской идеи в стране постепенно начала складываться новая политико-экономическая система, очень напоминающая позднесоветскую, хотя, конечно, имела ряд отличий.
Естественно, похоронена бессмысленная коммунистическая риторика, которую никто не воспринимал всерьез уже в годы брежневского застоя. Остаются кое-какие из демократических свобод, прямо не мешающие существованию режима "нового старого типа". Наконец, не будет "общенародной собственности". Так что в возникающей у нас системе будет очень много черт латиноамериканской диктатуры -- власть коррумпированной бюрократии и силовиков, намертво спаянных с родственными олигархическими структурами. Все это будет сопровождаться левопопулистской и псевдопатриотической риторикой.
Хотя в успехе строительства в России "банановой республики" не заинтересован никто, кроме ее создателей, сопротивления данному процессу до последнего времени не наблюдалось. На подавляющем большинстве рядовых граждан латиноамериканизация страны пока никак реально не сказывается, разве что предприниматели в результате проведения в жизнь политики их поддержки со стороны государства ощутили резкий рост и до того неслабого коррупционно-бюрократического давления. Интеллектуалы, способные осознать происходящее, долго и упорно занимались самообманом, а некоторые прямо способствовали культивированию имперской идеи и ностальгии по Совдепии. Они упоенно создавали мифы о сильном президенте, властной вертикали, стабилизации, консолидации общества, разумном консерватизме и подмораживании России. Они же произвели на свет удивительную по своей бессмысленности идею удвоения ВВП (удвоение может быть средством для достижения какой-либо цели, однако интеллектуалы ни до чего вразумительного додуматься не сумели, поэтому и выставили средство в качестве цели). Понимание того печального факта, что осуществлять эти гениальные идеи будут не они, а другие люди, причем весьма своеобразными методами, начинает приходить к ним только сейчас.
В начале сентября над российской землей раздался громкий стон. Стонал "перед бурей" главный политтехнолог всея Руси Глеб Павловский. До этого долго не появлявшийся в СМИ, он вдруг со всех страниц и экранов (телевизионных и компьютерных) стал сообщать о нависшей над страной опасности в лице внутрикремлевской оппозиции курсу президента. Речь шла о тех самых питерских силовиках из прокуратуры, ФСБ и администрации президента, которые при поддержке дружественных олигархов собираются под лозунгами борьбы с олигархами (недружественными им) и восстановления социальной справедливости переделить собственность в свою пользу, установив вышеупомянутый режим, представляющий собой смесь позднего СССР и латиноамериканской диктатуры.
Все Глеб Олегович написал и сказал абсолютно верно, только есть некоторые нюансы. Во-первых, странно смотрятся постоянные апелляции к Путину, который, по мысли главного политтехнолога, должен нас от этой опасности спасти. Однако вполне очевидно, что президент либо не может остановить "питерских", либо не хочет этого делать, либо и то и другое одновременно. Иначе они давно были бы остановлены, хотя бы потому, что большинство силовиков -- прямые подчиненные Путина, вывезенные им же из Питера.
Главный политтехнолог очень верно подмечает, что в Кремле различные группировки борются за путинский курс. Он только не договаривает, что если бы курс был, то и бороться за него было бы бесполезно. У Ельцина был курс четкий и однозначный, он проводился даже тогда, когда его носитель находился в состоянии "работы с документами". А сейчас курс отсутствует, поэтому группировки начинают вырабатывать его самостоятельно.
Во-вторых, стон Павловского удивителен потому, что именно он был главным автором идеологии силовиков. Еще совсем недавно Глеб Олегович говорил совершенно потрясающие вещи: например, что Сталин и Дзержинский были эффективными менеджерами и они очень хорошо защитили бы нынешних предпринимателей. Поскольку заподозрить Павловского в клиническом идиотизме невозможно, он очень умный человек, то данная мысль свидетельствует лишь о высоких моральных качествах политтехнолога. Теперь он увидел перед собой жалкие, бледные тени Иосифа Виссарионовича и Феликса Эдмундовича -- и страшно испугался. Неужели вспомнил, как действовали эти "эффективные менеджеры" на самом деле и что они делали с такими, как он?
Павловский и его идейные соратники забыли гениальную фразу Виктора Степановича: "Хотели как лучше, а получилось как всегда". А теперь нет ни фигур, ни структур, способных организованно сопротивляться происходящему ползучему перевороту. Партии усилиями все тех же политтехнологов и интеллектуалов превратились в "группы товарищей", не выражающие ничьих интересов, кроме интересов своих лидеров и стоящих за ними лоббистов. Пытается сопротивляться ЮКОС, но методы сопротивления наводят на мысль, что его менеджеров интересы корпорации волнуют гораздо больше, чем интересы страны. А народ, оказавшийся, вполне по-марксистски, решающей силой истории 10 лет назад, сознательно вычеркнут из процесса. Не исключено, что он попытается своими силами исправить данную ситуацию. И уж тогда действительно получится "как всегда".
АЛЕКСАНДР ХРАМЧИХИН
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
